Такт наших сердец

Возможно, шаг назад действительно поможет заглянуть вперед. Вспомнив об этом, я почувствовала, как в сердце появляется бледный луч надежды. Может, стоит попробовать.

Глава 37

Вильям.

Четырнадцать дней.

Именно столько времени прошло с тех пор, как мы с Микаэлой расстались.

Если говорить коротко, то это четырнадцать дней сплошной агонии.

Я был настолько сосредоточен на том, чтобы не влюбиться и не открыть себя для боли потери другого человека, что мне даже в голову не приходило, что существует множество способов потерять кого-то навсегда.

С тех пор как я потерял Микаэлу, я понял, насколько болезненной может быть такая потеря.

В течение последней недели я давал ей время и пространство, о которых она просила, и держался в стороне.

Я скучаю по ней, как скучал бы по жизненно важному органу, если бы его неожиданно оторвали от моего тела, а я все еще должен был бы жить.

Сегодня вечером Луис и Демьян ворвались в мою комнату и заставили меня выйти из моей пещеры и отправиться в бар.

― Если уж ты собираешься запить свои чувства, то хотя бы хорошим виски, ― сказали они.

Мы втроем сидим за барной стойкой, в полумраке приглушенного освещения этого элитного бара, и потягиваем свои напитки в дружеском молчании.

― Она прекрасна, не правда ли? ― пьяно говорю я, показывая на Луиса, который сидит слева от меня.

— Тебе плохо, — замечает Демьян.

— Не разговаривай со мной.

— Остынь.

Я игнорирую его и снова тянусь к стакану с виски.

Я беру свой телефон и открываю переписку с Микаэлой, набирая ей сообщение.

Вильям: Я скучаю.

" Сообщение не доставлено "

Она до сих пор меня не разблокировала.

Я блокирую экран и кладу телефон экраном вниз на барную стойку.

Я бесстрастно смотрю на барную стойку, полностью захваченный пьяным вихрем мыслей и чувств, хаотично проносящихся в моем мозгу, и тут меня кто-то трогает за плечо.

Я поворачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу с Тишей.

— Как ты, Вильям? — спрашивает она.

— Как она?

— Дела у нее идут примерно так же хорошо, как и у тебя.

— Скажи мне, что я должен сделать, чтобы она меня простила.

— Она единственная, кто может ответить на этот вопрос, и я думаю, что она сама не знает ответа.

Не прошло и часа, как я уже стучусь в дверь Микаэлы.

Она открывает, одетая в джинсы и водолазку, и я позволяю себе податься вперед и обнять ее.

— Привет, — говорит она.

— Я скучал по тебе.

Она мягко отталкивает меня, упираясь спиной в противоположную стену коридора.

— Ты пил?

— Да.

— Почему?

— Алкоголь заставляет меня мечтать о том, чтобы ты меня простила, ― я провожу рукой по лицу и по груди.

Я пересекаю короткую длину коридора, где она стоит спиной к противоположной стене, и мягко опускаю правую ладонь рядом с ее головой.

Искры проскакивают между нами при соприкосновении, безумная химия, как всегда, бурлит вокруг нас, опьяняя сильнее, чем алкоголь, текущий по моим венам.

― Не целуй меня, ― шепчет она, ее голос густ от вожделения.

— Это пытка, — я бормочу, мои слова путаются под действием алкоголя.

Я отшатываюсь назад, и она поддерживает меня, чтобы я не упал. Мне не следовало так напиваться, но это был самый простой способ забыть о боли.

Наконец, она поворачивается и идет обратно в квартиру, в свою комнату.

Она не велела мне ждать снаружи, поэтому я предполагаю, что могу войти вслед за ней, что и делаю.

Ее кровать зовет меня, пушистые подушки и обещание ее запаха, окутывающего меня, слишком манят, чтобы сопротивляться, и я со стоном опускаюсь на ее матрас.

— Я не разрешала.

— Угу, — стону я.

Я закрываю глаза, чтобы побороть головокружение. Мне кажется, что я лежу на кровати на корабле посреди бурных открытых вод, а не в комнате общежития.

Борясь с головной болью, я открываю глаза.

Во рту у меня так сухо, как будто последний раз я пил воду два года назад.

Я сажусь, опускаю ноги на пол и опускаю голову на руки, пытаясь прийти в себя.

― Ты хочешь встречаться с другими людьми? ― я спрашиваю прямо, чувствуя, что мне нужно отступить и защитить себя от этой ситуации, которая может причинить мне боль.

— Возможно, — отвечает она.

― Почему?

― Потому что, может быть, нам стоит покончить с этим.

— Мы ни с чем не покончим, — говорю я.

— В чем проблема?

— Я тебя люблю, — уточняю я, делая ударение на слове «люблю». ― Очень.

Мои слова замирают в горле, когда моя рука перемещается с ее подбородка на щеку. Мое лицо медленно опускается вниз, и я касаюсь своим носом ее носа, прежде чем накрыть ее рот своим.

Мы целуемся беззаботно в течение долгих минут, полностью захваченные друг другом. Наконец я отстраняюсь с прерывистым дыханием и осыпаю поцелуями ее челюсть и шею.

Она обхватывает за шею и подпрыгивает, обхватывая ногами мою талию. Мои руки обхватывают ее задницу, а пальцы жадно впиваются в ее плоть, удерживая.

Мой рот смыкается вокруг участка кожи у основания ее шеи, и я посасываю ее, проводя по ней языком. Я слышу грубое шипение Микаэлы прямо над моим ухом.

Я набрасываюсь на ее грудь, в тот же миг спускаясь вниз, чтобы поцеловать просторы ее кожи.

— Трахни меня, — просит она.

Я ввожу свои пальцы в нее в тот момент, когда слова слетают с ее губ, и ее рот раскрывается в беззвучном крике.