Тактик

— А давай попросим его спеть? — Азартно предложил Рыбаков не боявшийся ни бога, ни чёрта, ни начальства. — Неужто откажет?

— Осади, — Валерин покачал головой. — Видишь, он с девицей сидит. Негоже им мешать. Может это у них первая встреча… а может последняя. А тут мы. Да и как ты себе это представляешь, просить комиссара госбезопасности спеть? Он тебе что, приятель?

— А я так мерекаю: не то ты, командир, говоришь, — Рыбаков задумчиво покачал головой. — Песня — она для всех. Не только, чтобы для нас, или для него. Она ж и для неё будет…

Он встал, надел папаху, одёрнул бешмет и решительным шагом пошёл к столику, где сидели Кирилл с Надеждой.

Сделав два уставных шага, казак вытянулся по стойке смирно и щёлкнул каблуками.

— Командир отдельного разведэскадрона Забайкальской казачьей дивизии капитан Рыбаков. Разрешите обратиться товарищ комиссар государственной безопасности третьего ранга?

— Лихо вы врезали японцам на левом фланге, товарищ Рыбаков. — Новиков улыбнулся и оценивающе посмотрел на грудь казака, где кроме Ордена Красной Звезды и Св. Станислава третьей степени с мечами был и полный «Георгиевский Бант». Специальное постановление СНК, приравнивало часть наград царского времени к советским наградам, и на груди многих военнослужащих можно было видеть такое вот смешение историй [66].

— Спасибо, товарищ комкор. — Комэск кивнул. — Тут мы гуляем ну, по случаю перевода под ваше начало. Это же ваша песня, про конников Будённого? Спойте, а? Всем обществом просим.

— Спой Кир… — Надя положила свою руку поверх ладони Новикова и чуть сжала. — Я так люблю, когда ты поёшь. У тебя в глазах, словно васильки расцветают.

Кирилл улыбнулся Наде и обернувшись к казаку кивнул.

— Гитара?

— Сейчас будет. — Рыбаков кивнул в ответ. — Не побрезгуйте к нашему столу, ваше… товарищ комкор.

Казаки, увидев что Новиков вместе со своей дамой встал и направился к их столу сразу организовали ещё два места, а Артём Рыбаков заткнувший ресторанный оркестр, наигрывавший танго, уже нёс гитару.

— Вот… тащ комкор.

Легко пройдясь по струнам большой концертной гитары покрытой чёрным, кое-где облупившимся лаком, Кирилл мощно во весь голос, запел в ритме кавалеристской рыси.

Под зарю вечернюю солнце к речке клонит,
Всё, что было — не было, знали наперёд.
Только пуля казака во степи догонит,
Только пуля казака с коня собьёт.
Из сосны, берёзы ли саван мой соструган.
Не к добру закатная эта тишина.
Только шашка казаку во степи подруга,
Только шашка казаку в степи жена. [67]

Эту песню ещё не родившегося поэта Кирилл ещё не исполнял, но коренастый пожилой аккордеонист, подошедший к их столу, мгновенно подхватил мелодию, и уже на втором куплете умело вплёл свою партию а на припеве, негромко но очень точно вступил ресторанный оркестр.

— Примите от нас… — полковой комиссар Павел Головатов поднёс рюмку водки и кусок чёрного хлеба, и со всем уважением поклонился.

— Спасибо, казаки. — Новиков лихо махнул водку, нюхнул хлеба, посмотрел на парней и со словами. — Эх, нет на меня замполита! — Ударил по струнам.

Под ольхой задремал есаул молоденький,
Преклонил голову к доброму седлу.
Не буди казака, ваше благородие,
Он во сне видит дом, мамку да ветлу.
Он во сне видит Дон, да лампасы дедовы,
Да братьёв-баловней, оседлавших тын,
Да сестрицу свою, девку дюже вредную,
От которой мальцом удирал в кусты. [68]

Кирилл исполнил ещё пару песен, после чего вдруг, как-то внимательно посмотрел на Надю, и извинившись перед казаками подошёл к аккордеонисту который был руководителем ресторанного оркестра. О чём-то с ним поговорил, а потом они вместе пошли к сцене.

Новиков сначала наиграл какую-то незнакомую мелодию на рояле, потом пощёлкал пальцем, задавая ритм, и набросал несколько строчек на листе нотной бумаги.

Звукоусилительная аппаратура для вокалиста уже не был редкостью, и когда оркестр сыграл вступление, Новиков чуть склонившись перед массивным никелированным микрофоном, запел: