Тактика законодательных собраний

Нельзя описать всего того пристрастия к эффектам, которое проявлялось в самые ужасные моменты нашей революции. Я видел, как представители народа искали сюжетов для речей только для того, чтобы их имя не оставалось чуждым этому великому движению. Лишь бы была найдена тема и речь написана, результат ее был им безразличен. Исключением написанных речей мы достигаем в наших собраниях того, чего им всегда недоставало, а именно молчаливого большинства; подчинено будет их слушать, вследствие неумения произносить собственные речи; осужденное на скромную роль, оно будет просвещаться и становиться благоразумным»[13].

Глава XX Другие правила, касающиеся прений

Правила, которые мы здесь изложим, не так важны, как предыдущие, но все они способствуют устранению неудобств и наилучшему производству прений.

Оратор должен обращать свою речь к президенту, а не ко всему собранию.

Этот обычай, принятый в палате общин, очень удобен для многочисленного собрания: он предоставляет говорящим определенный пункт для обращения, общий центр для всех речей.

Естественно, что оратор должен обращаться к тому, кто по своей должности имеет право судить об отклонении от существа вопроса и о других неправильностях, воспрещенных регламентом. Речь, обращенная к главе собрания, будет более серьезной и умеренной, чем та, которая обращена ко всему собранию. Даже увлекающийся человек, обращая свою речь к беспристрастному судье, к уважаемому старшине, невольно станет взвешивать свои выражения и умерять свое негодование. Если бы члены обращались друг к другу непосредственно, спор легче переходил бы на личную почву.

Уважение и почтение к председателю чрезвычайно полезны в политическом собрании; если будут смотреть на председателя, как на центр совещания, как на олицетворение собрания, уважение к нему, несомненно, возрастет и укрепится.

Говоря о членах собрания, следует избегать имен.

Это правило, строго соблюдаемое в палате общин, заставляет прибегать к косвенным указаниям для обозначения личности: «предшествующий оратор»; «уважаемый член справа или слева»; «дворянин с голубой лентой»; «благородный лорд»; «мой ученый друг» и т. д.

Имена собственные часто влекут за собой длинный ряд похвальных эпитетов; пример этого можно найти в речах Цицерона, произнесенных в римском сенате. Главное же неудобство – то, что упоминание имени в прениях более действует на самолюбие, чем всякое другое указание. Менее оскорбительно сказать: «уважаемый член, говоривший предпоследним, впал в грубую ошибку», чем назвать его при этом по имени. Последнее выражение относится не к частному лицу, а к политическому деятелю. Собственно говоря, это правило весьма стеснительно, и когда ораторы разгорячаются, им очень трудно ему подчиняться, но это тем более доказывает, что трудно ему подчиняться, но это тем более доказывает, что такой порядок необходим.

Никогда не следует предполагать дурных побуждений.

Это опять-таки является строгим правилом в британском парламенте. Вы можете вполне свободно упрекать предыдущего оратора в невежественности, ошибках, неправильном изложении фактов, но не обвиняйте его в дурных побуждениях. Укажите на все вредные последствия его мнения или предлагаемых им мер, докажите, что они пагубны, что они клонят к тирании или анархии, но не предполагайте никогда, что он это предвидел и именно этого желал! Строго говоря, это правило основано на справедливости, так как, если нам самим часто бывает трудно правильно разобраться в своих тайных побуждениях, то тем более странно претендовать на разбор чужих; мы должны знать по собственному опыту, как легко ошибаться в этом отношении. Осторожность, предписанная этим правилом, полезна всем; она способствует свободе мнений, она же является и всеобщей защитой.