Талант (Жизнь Бережкова)

- Да, да, обязательно, - сказал он. - Мы это уладим.

Но проходили дни, а Подрайский ничего не предпринимал. Я еще раз напомнил ему, он еще раз промурлыкал:

- Пустяки, устроим.

Наконец наступил день, когда мне принесли повестку: завтра в десять часов утра явиться с вещами в школу прапорщиков для отправки из Москвы. Бросить "Адрос"? "Касатку"? "Лад-1"? С повесткой в кармане я полетел к Подрайскому.

- Они кушают, - сказала горничная.

Кушает? Хорошо. Удачный момент для разговора. Я ожидал узреть Бархатного Кота блаженствующим, почмокивающим, с ослепительной салфеткой вокруг шеи. К удивлению, он ел без аппетита. На отодвинутой тарелке стыло жаркое. А салфетка была небрежно заткнута за ворот сорочки. Что с нашим патроном? Чем он расстроен?

Я нерешительно положил на скатерть свою повестку.

- Это ерунда, - проговорил Подрайский. - Сегодня это будет выяснено. Сегодня решится все.

- Все? Что-нибудь случилось?

Бархатный Кот по привычке оглянулся - не приоткрыта ли дверь - и доверительно сказал:

- Сегодня я принимаю одно очень важное лицо. От этой встречи для нас зависит очень многое.

- Очень многое? Для нас?

Подрайский наклонился ко мне ближе и едва слышно прошептал:

- Все в руках этого лица... Или он подпишет новое ассигнование, или... Ну, вы понимаете... Дальше строить не на что... Только тссс... Ради бога, тссс...

- Как не на что? А ваш миллион?..

Подрайский негромко присвистнул и сказал:

- Затраты... Колоссальные затраты...

- В таком случае... Почему же он не подпишет?

- Потому что... Потому что кое-кто постарался восстановить его против меня... Он может назначить генеральную ревизию. А это, знаете ли...

Я не дал Подрайскому досказать фразу. "Теперь или никогда!" - подумал я.

- Но ведь у вас есть потрясающий козырь!

Подрайский быстро на меня взглянул:

- Что вы имеете в виду?

- Конечно, это, может быть, лишь игра ума...

- Пожалуйста, пожалуйста... У вас, Алексей Николаевич, очень светлый ум...

- Благодарю... Так вот, на все неприятные вопросы, касающиеся амфибии, есть великолепнейший ответ...

- Какой, какой?

- У вас есть готовый к взлету самый мощный самолет и есть мотор...

На лице Подрайского я прочел внимание. Он, видимо, взвешивал эту мысль. Я торопился его убедить:

- В самом деле, почему нам, пока не готова "Касатка", не испытать "Лад-1"? Это же будет необычайное событие! Взлетел новый русский самолет, самый лучший в мире! Его поднял русский мотор!

- Гм... Гм... И вы думаете, "Лад" взлетит?

- Безусловно. Абсолютно в этом убежден...

- Да, тут есть материал для размышлений...

"Ого, Подрайский пойман!"

- Вот что, дорогой, - говорит он. - Когда, по-вашему, это можно совершить?

- В ближайшие же дни...

- Так... Я попрошу вас, Алексей Николаевич, будьте сегодня дома. Я к вам пришлю посыльного.

36

Оставив Подрайскому повестку, я вернулся домой. С нетерпением жду от него вызова. Заканчивается день, наступает вечер, - меня никто не спрашивает... Наконец в десять часов вечера появляется посыльный и вручает мне совершенно загадочную записку от Подрайского.

В записке говорилось: "Алексей Николаевич, сейчас же садитесь на мотоциклетку и приезжайте в манеж. Обратите особенное внимание на то, чтобы у вас хорошо действовал фонарь".

Странно, почему фонарь? Но размышлять некогда. Моментально выхожу, заправляю фонарь и мчусь полным ходом в манеж.

Подъезжая, еще издали вижу необыкновенную картину: стоит один часовой, другой часовой, третий - какое-то загадочное оцепление. Здесь же замечаю роскошную автомашину "роллс-ройс", каких в Москве еще не видели.

Дорогу преграждает часовой.

- Ваш пропуск.

Достаю пропуск, но тотчас же подбегает блестящий офицер.

- Вы Бережков?

- Да.

- Пожалуйста, проезжайте в ворота.

Охваченный любопытством, въезжаю в темный манеж. Сейчас мне кажется ультрадиким: почему мы не провели в манеже электричества, почему при нашей спешке не работали в две смены? Черт знает, какая кустарщина была во всем этом великом предприятии Подрайского!

Мой фонарь выхватил из темноты смутные очертания металлических конструкций. Я никого не увидел, но вдруг уловил тонкий аромат табака.

Повернув голову, вижу в неосвещенном пространстве две раскаленные красные точки - это были две сигары.

В этот момент раздается голос Подрайского:

- Стоп! Идите сюда.

Подхожу и в очень бледном отсвете моего фонаря, направленного в другую сторону, различаю какого-то военного с седыми усами.

Подрайский представил меня:

- Это Бережков, мой главный конструктор, тот самый, который сконструировал мотор "Адрос".

- А, очень приятно, - суховато прозвучал голос военного.

- Вот на его моторе и поднимется этот самолет, о котором я говорил вашему превосходительству.

- Когда же это будет?

- В самые ближайшие дни... Мы полагали известить об этом вас уже после успеха... Сделать вам этот маленький сюрприз.

- Что же, если все будет удачно...