Талантливая ученица тёмного архимагистра

— Хорошего мало. Мы имеем дело с очень коварным врагом, и моя бы воля… — он сжал кулак. — У нескольких зачарованных помутился разум, и ещё непонятно, можно ли вытащить их из бездны безумия. Допрос остальных тоже пока не дал результатов. Простите, это всё, что я могу вам сообщить.

— Я уверена, что целители сделали всё, что могли. И вы тоже, — мягко сказала Аль и осторожно коснулась руки мужчины.

Он вздрогнул и перевёл на неё взгляд:

— Временами я думаю, что из вас вышел бы замечательный целитель. Врачевать можно не только магией, но и словами. Вы собрались?

— Ага, мы уже готовенькие! — Диар спрыгнул с подоконника на стол.

— О, наш растительный друг тоже собирается в путешествие? — вскинул брови декан.

— А то! — заявил чудо-цветочек и приземлился в руки Аль. — Как же я её одну-то отпущу? Да и родные стены повидать охота.

— Тогда отправляемся, — декан прикрыл глаза, видимо, высчитывая координаты, и создал портал, куда сначала пропустил Альвинору, а потом уже шагнул сам.

Они оказались на одной из боковых улочек Цветочного. Осень, разумеется, похозяйничала и здесь, сметая с деревьев пожелтевшую листву, хотя некоторые сорта цветов пока ещё радовали глаз. А всё благодаря дару мамы. Мама у Аль магией не обладала, но вот даром Восприятия владела в совершенстве и поэтому частенько «договаривалась» с растениями, хотя и не могла их контролировать и отдавать приказы, как теперь умела её дочь.

Да-а, когда у Альвиноры проснулась сила природницы, это было событием для всего селения. И не только потому, что из-за этого спонтанного выброса времена года сменились несколько раз. В Цветочном практически не было постоянных магов. Торговец из лавки магических вещиц не в счёт: он ученик-недоучка, который, так толком ничему не научившись, с треском вылетел из магической школы и стал зарабатывать тем, что хоть как-то касалось магии.

— Ну что, ведите, — декан сделал приглашающий жест, будто не замечая, что селяне, которым посчастливилось лицезреть их прибытие, замерли каменными истуканами, разве что пальцами не тыкали. А другие, которые шли мимо, теперь чуть ли не шеи сворачивают.

Аль вежливо со всеми здоровалась, но народ её будто не замечал, опасливо уставившись на дроу. А кто не уставился, тот просто косился, якобы спеша по своим делам.

— И что это за страхолюдина такая? — наконец не выдержал дед Матур.

— Тише ты, голосистый, — цыкнули на него. — Вишь, как зыркает, враз образумит, ежели языком трепать бушь.

Но тёмный декан никого «образумивать» не собирался, а просто шагал в том направлении, куда вела его Аль.

— Да, кстати, я хотел спросить, а откуда у вас медальон, который вы практически не снимаете с самого приезда в академию?

— О, этот, — Альвинора нащупала под одеждой заветный кулончик. — Мама дала. Кажется, он принадлежал моему отцу. А что?

— Да символ на нём интересный выгравирован… — задумчиво проговорил декан.

— Да, я бы тоже хотела узнать, что он означает, но мама ничего не говорит, — пожала плечами она.

— Просто нужно уметь спрашивать, — решительно заявил дроу, и Аль как-то сразу стало страшно за маму. Если наставник зыркнет на неё так, как умел только он, дело может и до обморока дойти.

— Знаете, господин декан, если мама не хочет говорить, значит, у неё на то есть причины…

— Ничуть не сомневаюсь, — согласился он. — Но некоторые вещи нам всё же очень необходимо узнать.

О да, сама Альвинора тоже с удовольствием бы узнала определённые аспекты жизни мамы. Отца своего она не знала, родственников со стороны матери — тоже. Так и жили вдвоём.

Аль была не в курсе, что у них там произошло, но мама папу не ненавидела, просто отказывалась о нём говорить. Более того, Альвинора чувствовала, что мать всё ещё любит отца. По официальной версии он уехал на заработки, чтобы обеспечить семью. И действительно, каждый месяц им с мамой приходила магической почтой небольшая сумма денег.

Да, наличие вот такого вот «выездного» отца помогло избежать людского поговора, хотя никто и никогда не видел маминого «мужа». Аль подозревала, что без чар тут не обошлось. Потому что мама жила в Цветочном с рождения и вся её жизнь, вроде как, проходила на глазах у односельчан, но никто ни разу не попрекнул, что Альвинора безотцовщина или ещё как.

Диар, всё это время молчавший, не выдержал и огласил своим голосом округу:

— Родненькие мои! Как же я по вам соскучился!

И, выпрыгнув из рук Альвиноры, принялся скакать по округе, здороваясь с каждым кустиком и цветочком, которые ещё не сдались в плен осени. Так они и дошли до небольшого аккуратного домика, увитого плетущимися растениями, где Аль прожила всю жизнь.

Дом находился на самом краю селения, совсем рядом с лесом, что и Аль, и маму абсолютно устраивало. Уж они-то всегда договаривались с волками и прочей живностью, чтобы те обходили Цветочное стороной и не чинили людям вреда. Мама встречала их на пороге, и лицо её при виде архимагистра слегка вытянулось, однако она быстро взяла себя в руки и радушно приветствовала и дочь, и важного гостя.

— Мамочка! — Аль плюнула на приличия и повисла на шее у матери.