Таланты и преступники

— Ну, тем более, раз наряд будет, то ухудшай — не ухудшай внешность, а все получится на высоте. О, — закричала она, — вот и наша перекись в таблеточках. Сейчас мы их растолчем и будем краситься. Даже не возражай! Обесцвеченные девушки выглядят болезненно, особенно если после покраски оттенок будет с легкой зеленцой.

— Я не хочу с зеленцой, — испуганно пробормотала Алька.

— А я, значит, хочу! Мне это все зачем?! Я-то свою красоту зачем портить буду, немощной прикидываться? Ведь из-за тебя же.

Алька моментально устыдилась. В самом деле, проблемы ведь ее, а Светка вон как помогать кинулась.

У Светланы были карие глаза, которые являлись предметом ее особой гордости. Она вбила себе в голову, что похожа на Кармен, поэтому красилась в жгуче черный цвет. В довершение образа она гладко зачесывала жидкие волосенки и выпускала из-за ушей локоны, которые завивала щипцами в тугие спиральки. А теперь ей придется осветляться, изменить своему стилю.

— Ну ладно, давай краситься, только я как-то таблеткам не доверяю. Они у тебя с каких времен? Небось, просрочены.

— Не, ну вы на нее посмотрите, на миллионершу нашу. Значит, по-твоему, мы для ухудшения своего внешнего вида должны в парикмахерскую отправиться или в магазин за дорогущей краской? Мы же не улучшать себя собираемся, а ухудшать. Поэтому чем хуже, тем лучше. Поняла?

Алька кивнула, поражаясь Светкиной логике.

— А что срок таблеток вышел шесть лет назад, так даже лучше. Точно зелень в волосы даст, и на фоне таких волос лицо будет смотреться болезненно.

Подруги растолкли таблетки, добавили туда воду и для начала намазали волосы Алевтине. Правда, раствор перекиси получился жидковатый и стекал по шее тонкими ручейками. Светка замотала ей голову полотенцем, подсунув под края вату, чтобы стекающий раствор не вызывал дискомфорта.

Затем решили красить Светлану. Но так как она была, по ее же мнению, девушкой неординарной, то простое осветление ее никак не могло устроить. Поэтому она захотела волосы мелировать. Для этой цели подруги решили использовать полиэтиленовый пакет, прорезав в нем дырочки. Алевтина надела его подруге на голову, а из получившихся отверстий вилкой стала выковыривать пряди волос, которые подлежали осветлению. Когда работа была завершена, Алька намазала остатками перекиси вытянутые пряди, и подруги стали ждать результата.

— Ты хорошо намазала? А то я не видела энтузиазма на твоем лице, — проворчала Светка и тут же добавила, — давай-ка лучше по рюмочке коньяку тяпнем. Я слышала, что для того чтобы краска легла ровнее, надо расширить сосуды головы.

— Ты что, я не могу, мне надо завтра быть в форме на презентации в клубе. И тем более, не хочу забивать себе вкусовые рецепторы.

— Не, ну вот что ты за человек, Веревкина?! Я, понимаешь ли, для нее стараюсь, внешность свою ухудшаю, а она: «не хочу забивать вкусовые рецепторы». Кстати, а вдруг я ухудшусь, а меня мой муженек-то возьмет, да и бросит! — Светка на секунду задумалась. — То есть, я рискую семейным, можно сказать, счастьем для нее. А она — «рецепторы».

Подойдя к шкафу, она достала две рюмки, наполнила их до краев, пододвинула одну из них к Альке и грозно сказала: «Даже и не думай».

Та схватила рюмку и залпом выпила. Светка сделала то же самое. Затем налила еще по одной:

— Ну, чтоб не хромать на вторую ножку. Только теперь медленно, смакуя.

Видимо, эти две рюмки коньяка и спасли их от суицида, который непременно они совершили бы на трезвую голову, увидев результат осветления.

Та зеленца, о которой все время говорила Светлана, была получена. Волос Алевтины имел приятный болотный цвет, и ее лицо на фоне этого оттенка действительно выглядело бледновато.

Как известно, мастера парикмахерского искусства при мелировании волос «через шапочку» крючком через малюсенькие дырочки вытягивают на ее поверхность абсолютно одинаковые пряди волос. Алька же дырки в целлофане нарезала через разные расстояния друг от друга и разных размеров. Оттого и осветленные пряди Светки получились разнокалиберными. Но это полбеды.

Главным ужасом было то, что раствор перекиси в силу своей чересчур жидкой консистенции просто стек по накрашенным прядям на голову. И осветлил только основания прядей у самой головы. Отчего стало казаться, что хозяйка этого шедевра парикмахерского искусства плешивая.

— Ты что наделала?! — завизжала Светка. — Сама вон-то какая получилась, благородно зеленого цвета, а я, значит, в горошек? У меня же вся голова, как будто об нее черти горох молотили.

— Да успокойся ты, — рявкнула на подругу Алька, разглядывая себя в зеркало. — Я вон как кикимора болотная, и то молчу. И нечего на меня наезжать, это все потому, что перекись твоя просроченная и жидкая. Не хотела покупать краску в магазине, так вот теперь мы точно ухудшились. И как я только завтра в таком виде пойду в элитный клуб к интеллигентным мужчинам?!

И Алька отчаянно заревела.