Таланты и преступники

Она так явно представила себе, как тот суетится, что на глаза вдруг набежали предательские слезы и потекли по щекам тонкими ручейками. Ручейки становились все больше, поток слез не иссякал. За всю свою жизнь она никогда столько не плакала, и даже не подозревала, что в ней столько соленой влаги.

Потом она стала подвывать, просить прощения и у мужа за то, что уделяла ему мало внимания, и у Алевтины за то, что втянула ее в расследование, и даже у своей соседки по даче, которая высадила кусты, затеняющие Светланин огород, а она за это полила их раствором соли. Кусты засохли, но вредная дачница их не выкапывала, и с тех пор объявила Светке войну: она то выкидывала на ее сторону сорняки, то высыпала на ее огород целое ведро улиток, то перекидывала через забор гнилую картошку…

Наконец, Пустозвонова услышала какое-то движение — там, на свободе, вроде как приезжали машины, что-то громыхало. Она опять закричала, забила туфлей в дверь и попыталась ее протаранить с помощью стола. Спустя несколько минут послышался странный гул, и стало очень жарко. «День, что ли наступил, стало припекать?» — терялась в догадках Светлана. Когда жара стала нестерпимой, она снова принялась кричать и колотить в дверь кулаками. Вдруг та с грохотом распахнулась, и навстречу Светке полыхнул столб огня.

Она закричала и сделала попытку выскочить наружу. Но пламя было таким сильным и таким невозможно жарким, что прорваться через него было равносильно самоубийству. Тем не менее, Света метнулась в угол комнаты, где стоял кувшин с водой. По телевизору она видела, что нужно намочить тряпку, обернуть ею голову — и тогда можно в полымя. В идеале, конечно, следовало облиться целиком. Но поскольку спасительной влаги было немного, в первую очередь нужно было спасать самое ценное — лицо.

Огонь бушевал, воздуха становилось все меньше, голова кружилась, едкий дым царапал горло. Девушка надсадно закашлялась и почувствовала, что теряет сознание. Последней ее мыслью было, что она просто не переживет, если обгорят ее наращенные ресницы.

Глава 46

Светлана уже неделю лежала в больнице. Ожоги были не сильными, но площадь поражения была значительной. Больше всего пострадала правая рука, которой она во время пожара прикрывала лицо. Бинты с нее уже сняли, но тыльная сторона оставалась ярко-красной и, судя по всему, болезненной.

Когда полыхнуло пламя, Света моментально заслонила рукой самое дорогое — лицо. Поэтому огонь не успел его лизнуть, лишь опалил предмет ее особой гордости — челку с начесом да штопором завитые пряди у висков. Светка страшно сокрушалась по этому поводу, кричала, что в ней пропала «изюминка».

— Ты пойми, Рёва, — говорила она, картинно заламывая руки. — У меня образ испанки Кармен. Это завитки на лбу и висках, блестящий волос…

— Ага, и длинный нос, — пробурчала Алька.

Светлана зыркнула на нее острым взглядом, но из образа не вышла.

— Как мне теперь жить? — добавила она трагизма в голос.

Видя, что ее стенания на Алевтину не оказывают должного действия, она прекратила ломать комедию и отправила подругу за париком. Наказав, чтобы волос был непременно длинный. Особого выбора в переходе метро не было, и Веревкина купила ей парик а-ля Анна Сергеевна из «Бриллиантовой руки».

Пустозвонова снова вспоминала жгучую Кармен, но потом успокоилась, нацепила на себя что дали, и неожиданно ей понравилось то, что она увидела в зеркале.

Став белокурой, Светлана стала вовсю эксплуатировать образ глуповатой блондинки. Она наивно хлопала глазками, удивленно приподнимала опаленные брови, пыталась надуть тонкие губы и страшно жеманничала, пока Алька не саданула ее по спине.

— Тебе Остапов обещал на следующей неделе поход к парикмахеру, так чего ты кочевряжишься? Памелу Андерсон из себя строишь?

Пустозвоновой сравнение с секс-дивой понравилось, и она даже придумала, как стать на нее максимально похожей. Но спорить с Алькой не решилась. Ну ее! Поэтому она решила временно затаиться, а потом заняться своим новым образом всерьез.

Алька просиживала у Светланы целыми днями, и только вечером, когда ей на смену приходил Владимир, она со спокойной совестью оставляла подругу на мужа и шла к себе. Обычно к этому времени из Толчино приезжал Ванька, и они уходили в кино, сидели в кафе или просто смотрели телевизор. За время, проведенное в разлуке, они, оказывается, так соскучились друг по другу, что не могли наговориться.

Однажды вечером к ним в гости зашли Остапов с Чушкиной. Степан принес Алькин любимый Бисквит XO. Она охнула, долго нюхала фужер с напитком, рассматривала его на свет. И наконец, прикрыв глаза, втянула немного коньяка в рот и замерла.

— Попробуй только подержать во рту и выплюнуть, — с угрозой в голосе сказал Остапов. Алька хрюкнула, проглотила и закашлялась. Возникла пауза. Первым захохотал Огурцов, за ним Остапов, потом прыснула Чушкина, и, наконец, последней захихикала Веревкина.

Напряжение сразу спало, девушки отправились на кухню доставать фужеры, готовить закуску и кофе.

— Девчонки, не забудьте про лимончик, — крикнул из комнаты Огурцов.