Талер чернокнижника

— Это правда… кхе, кхе… — Паташон самодовольно рассмеялся. — Но и этот талер я бы пристроил. Местечко найдется.

Еще бы… Ну ладно, хватит спектакля. А то, я вижу, старик настроился на многочасовую торговлю.

Мне сейчас как-то недосуг ему напоминать, как он «учил» меня коллекционировать монеты. Паташон едва не втюкал мне новодел по совершенно баснословной цене, выдав его за подлинный раритет. Я, юный лопух, поверил ему, уши развесил, слушая его басни. Он просто заворожил меня, заболтал.

Хорошо, что в тот момент я не имел при себе той суммы, которую запрашивал Паташон. Пока собирал деньги для покупки, в моих мозгах наступило просветление, и я решил посоветоваться с Князем.

Дед долго смеялся, узнав про мой «бизнес» с Паташоном, а потом позвонил ему и прямо при мне отчитал старого брехуна, как мальчишку. И что? А ничего. При следующей встрече Паташон вел себя со мной так, словно между нами и не было никаких переговоров на предмет продажи подделки.

Старый прохиндей…

— Ладно, Иван Сергеевич, хватит притворяться, — сказал я сухо. — Вам этот талер хорошо известен. Вы видите его не в первый раз. И цену монеты вы хорошо знаете. Полторы тысячи долларов… — Я скептически ухмыльнулся. — Не надо нам ля-ля, мы уже не дети. Эта монета стоит гораздо дороже. Это говорю для того, чтобы разом снять все попутные вопросы. В данный момент меня интересует только одно: кому вы ее продали?

Паташона словно хватил столбняк. Наверное, переход был чересчур резок. Похоже, он до сих пор считал меня несмышленышем, молокососом, которым можно вертеть, как угодно. Тоже мне, зубр…

— Кхе, кхе… — наконец прокашлялся Паташон после длинной паузы. — Не ожидал я от тебя, Никита, не ожидал…

— Иван Сергеевич, я ничем вас не обидел. Мне приятно вас видеть. Это правда…

(Врешь ты, Бояринов, ой, врешь! Как самый распоследний сукин сын).

— Но будем откровенны, — продолжал я, даже не запнувшись на своих посторонних мыслях. — Талер весьма необычен, и вы это знаете. Может, вам известна и его история. Однако, это не суть важно. Главное другое — кто купил монету?

— Не знаю! — отрезал Паташон и демонстративно начал убирать со стола.

Похоже, он признал свое поражение, но не хотел в этом сознаваться.

— Иван Сергеевич!.. — Я с такой ярко выраженной укоризной заглянул Паташону в глаза, что он смутился и отвел взгляд в сторону.

— Ах, Никита, Никита… — сказал он с горечью в голосе. — Обманул старика… Нехорошо.

— Да, нехорошо. Простите меня. Но теперь мы с вами квиты.

— Ты о чем?

— Вам напомнить или не надо?…

— Не надо, — сердито ответил Паташон. — Я еще не совсем из ума выжил. Что было, то быльем поросло.

— Вот и я об этом. Я почему-то абсолютно уверен, что имя покупателя этого талера вы помните до сих пор.

— Мне бы твою уверенность, — буркнул Паташон. — Научил на свою голову… Вцепился в меня, как клещ.

— А мне было у кого учиться… — Я приятно улыбнулся. — За что вам огромное спасибо. Теперь в нумизматике я задних не пасу.

— Вижу. Обошел меня на повороте, да так ловко, что я, старый дурень, даже не заметил.

— Так вы скажете или нет?

— Зачем тебе это надо знать?

— Если я отвечу, что для удовлетворения элементарного любопытства, вы не поверите. Но и всю правду выложить не могу. Может быть, потом, попозже. Говорю вам все это, как на духу.

— Темнишь, темнишь, хлопчик… Что ж, твое право. И я бы так поступил. Признаю. В общем, ты прав, талер я помню. А вот имя покупателя я, конечно же, забыл. Старею, Никита, старею. Поймешь когда-нибудь… — Заметив, что я сильно огорчился и мгновенно помрачнел, Паташон ехидно ухмыльнулся и продолжил: — Но это не беда. У меня все записано. Погодь чуток…

Он снова нырнул в свой чудо-секретер, покопался там немного, и достал из ящика толстую линованную книгу бухгалтерского учета.

— Тэк-с… — Паташон листал книгу как автомат — с потрясающей быстротой. — Посмотрим… Год — нашел. Месяц… Дата — тринадцатое августа. Вот, есть — рудничный талер, серебро, вес, описание… Продан… — И он назвал фамилию покупателя.

Я буквально закаменел в кресле от неожиданности. Этот человек был мне более чем знаком.

Глава 13

Я пришел к родителям как раз вовремя. Маманя приготовила свой фирменный борщец, потрясающе аппетитный запах которого я учуял еще в подъезде. Когда я вошел в квартиру, она как раз разливала борщ по тарелкам — батя приехал с работы. Он уже успел принять душ и теперь сидел за столом раскрасневшийся и довольный.

— А, Ника! — воскликнул он — как обычно, экспрессивно. — В самый раз. Я тут сижу, смотрю на графин и думаю — с кем бы выпить? Одному как-то не в жилу. А мать у нас употребляет только компот.

— Перестань! — Маманя посмотрела на него с осуждением. — К чему ты ребенка приучаешь?

— Ну, не такой он уже и ребенок… — Батя окинул меня оценивающим взглядом с головы до ног. — Что-то ты, парень, неважно выглядишь. Какой-то помятый. Никак загулял?

— Проблемы… — бросил я коротко и пошел мыть руки.

Когда я возвратился, отец уже разлил настойку по рюмкам и дожидался меня, глотая слюнки.

— А мне? — Мать посмотрела на него с вызовом.

— Вот те раз! — удивился отец. — Это по какому же поводу?