Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии.

Абдулла, просидевший все это время в другом пикапе, был выведен из машины. В ярко-желтой тюбетейке и новой одежде, с ногами, закованными в кандалы, и руками, скованными за спиной, он получил приказание идти в сторону ворот. Дрожа от страха, он побрел через поле, его цепи бренчали и поблескивали на солнце. Когда он дошел до ворот, его поставили на колени, повернув лицом в сторону от толпы. Стражник шепнул ему, что он может помолиться напоследок.

Стражник передал автомат одному из родственников убитого. Тот быстрыми шагами приблизился к Абдулле, вскинул автомат и с расстояния в несколько футов трижды выстрелил ему в спину. После того как Абдулла упал на спину, палач подошел к его извивающемуся телу и выстрелил в упор еще три раза — в затылок. Через несколько секунд тело бросили в багажник пикапа и увезли прочь. Толпа быстро и бесшумно разошлась. Когда мы ехали обратно в город, тонкие струйки дыма уже поднимались над базаром — в шашлычных и чайханах разводили огонь, готовясь к вечеру.

Страх, покорность, полное истощение и опустошенность после долгих лет войны, унесшей более полутора миллионов жизней, вынудили многих афганцев смириться со справедливостью по-талибски. На следующий день в кишлаке под Кабулом женщина была забита камнями насмерть за то, что хотела бежать из Афганистана с мужчиной, который не был ее кровным родственником. Отрубание руки, ноги или обеих рук или ног — таково обычное у талибов наказание для всякого, кто пойман за воровство. Когда в сентябре 1996 года талибы захватили Кабул, люди сначала приветствовали их как освободителей, но многие жители Кабула, а затем и весь мир отвернулись от них с омерзением после того, как они пытали и публично повесили бывшего президента Наджибуллу, в прошлом коммунистического вождя, жившего в течение четырех лет в представительстве ООН под защитой Объединенных Наций.

После окончания холодной войны ни одно политическое движение в исламском мире не привлекло к себе такого внимания, как Талибан в Афганистане. Для некоторых афганцев Талибан нес надежду на то, что движение, созданное простыми студентами медресе с тем, чтобы принести мир своей стране, может наконец избавить ее от враждующих партий, которые не давали людям жить по-человечески после падения коммунистического режима в Кабуле в апреле 1992 года. Другие полагали, что Талибан быстро выродится в еще одно бандформирование, стремящееся навязать свое деспотическое правление отчаявшемуся афганскому народу.

Пуштунский Талибан выдвинул на первый план вопрос о межэтнических отношениях в многонациональной стране, равно как и другие проблемы, например, соотношение ислама с родоплеменными и феодальными структурами, или вопрос о модернизации и экономическом развитии в традиционном исламском обществе. Понимание Талибана как явления затруднялось еще и крайней секретностью, окружавшей его властные структуры, его лидеров и процесс принятия решений внутри движения. Талибан не издает пресс-релизов, не проводит регулярных пресс-конференций и не делает публичных заявлений о своей политике. Из-за запрета, наложенного на фотографию и телевидение, никто даже не знает, как выглядят его лидеры. Одноглазый вождь талибов Мулла Мохаммад Омар остается загадкой. После камбоджийских «красных кхмеров» Талибан остается наиболее засекреченным политическим движением в современном мире.

При этом Талибан неожиданно открыл новую страницу для исламских радикалов целого региона, достигая своей ударной волной всех соседей Афганистана. Неудивительно, что Иран, Турция, Индия, Россия и четыре из пяти среднеазиатских государств — Узбекистан, Казахстан, Киргизия и Таджикистан — поддержали противостоящий талибам Северный Альянс оружием и деньгами, пытаясь остановить продвижение Талибана. Напротив, Пакистан и Саудовская Аравия поддержали Талибан. Это создало беспрецедентную после окончания холодной войны поляризацию в регионе. Победы талибов в северном Афганистане летом 1998 года и захват ими более 90 процентов территории страны породили еще более сильный региональный конфликт: Иран угрожал вторжением в Афганистан и обвинял Пакистан в поддержке Талибана.

Сердцевиной этого регионального противостояния является борьба за огромные нефтяные и газовые кладовые в лишенной доступа к морю Средней Азии — единственные нетронутые энергетические резервы современного мира. Не меньшее значение имела ожесточенная конкуренция между государствами региона и западными нефтяными компаниями за то, кто будет строить высокоприбыльные трубопроводы, необходимые для передачи энергии на рынки Европы и Азии. Это соперничество стало Большой игрой нашего времени — возвращением к Большой игре между Россией и Британией за контроль и лидерство в Средней Азин и Афганистане.