Талисман

Я не вижу его там, не реагирую на него там, потому что меня там НЕТ! Джейсон ушел… а я от природы одиночка! Слоут прыгает на берег, где нет никого, кроме Моргана из Орриса и мертвого или умирающего человека по имени Паркус… Ричарда там тоже нет. Потому что сын Моргана из Орриса, Раштон, давно умер, и Ричард – тоже одиночка! Когда я прыгнул туда чуть раньше, Талисман был там… но не Ричард! Морган прыгает… перемещается… прыгает снова… пытается до смерти напугать меня…

– Хо-хо! Джеки-бой!

Слева.

– Вот он я!

Справа.

Но Джек больше не слушал. Он всматривался в Талисман, ожидая новой вспышки. Самой важной вспышки в его жизни.

Сзади. В следующий раз голос раздастся сзади.

Талисман вспыхнул, словно мощная лампа в снегу.

Джек развернулся… и, разворачиваясь, прыгнул в Долины, в яркий солнечный свет. И конечно же, не удивился, увидев перед собой Моргана из Орриса во всей его красе. В первое мгновение тот и не понял, что Джек разгадал его трюк: продолжал хромать по кругу, чтобы оказаться за спиной Джека, прыгнув обратно в Америку. С лица Моргана из Орриса не сходила злая улыбка маленького мальчика, делающего какую-то гадость. Плащ развевался за спиной. Левую ногу он подволакивал, и Джек видел оставленные ею следы, которые образовывали замкнутый круг. Здесь Морган ходил по кругу и то и дело возвращался в Америку, оскорбляя мать Джека, бросая в него камни.

Джек крикнул:

– Я ТЕБЯ ВИЖУ!

Во всю глотку.

Морган начал потрясенно оглядываться, одна его рука сомкнулась на серебряной трубке.

– ВИЖУ ТЕБЯ! – повторил Джек. – Хочешь сделать еще кружок, Блоут?

Морган из Орриса направил на него трубку, в мгновение ока изумление слетело с его лица, уступив место осознанию того, что такой удачной ситуацией грех не воспользоваться. Глаза превратились в щелочки. И Джек едва не прыгнул в Америку в тот самый момент, когда Морган из Орриса, прищурившись, смотрел на него поверх смертоносной серебряной трубки. Это решение убило бы Джека. Но за секунду до того, как благоразумие или паника заставили его в буквальном смысле броситься под мчащийся грузовик, интуиция, подсказавшая Джеку, что Морган прыгает между мирами, вновь его спасла. Джек понял, какими методами пользуется противник. И остался на месте, задержав дыхание. Если бы Морган хоть на толику меньше гордился своей изощренностью, в этот самый момент он мог бы убить Джека Сойера, к чему так стремился.

Но вместо этого, как Джек и предполагал, Морган покинул Долины. Джек вдохнул. Недвижимое тело Спиди (тело Паркуса, поправился он) лежало рядом. Талисман вспыхнул. Джек выдохнул и прыгнул обратно.

Новая полоска стекла появилась на пляже Пойнт-Венути, заблестела, отражая яркий белый свет Талисмана.

– Не попал, да? – прошептал из темноты Морган Слоут. Снег падал на Джека, ветер леденил конечности, горло, лоб. Лицо Слоута зависло перед ним, со знакомыми глубокими морщинами на лбу, с раскрытым окровавленным ртом. Под густо падающим снегом он протягивал руку с ключом к Джеку, на коричневом рукаве формировался снежный хребет. Джек заметил черную струйку крови, сбегавшую из левой ноздри несообразно маленького носа. Глаза Слоута, налитые кровью от боли, светились в темном воздухе.

6

Ричард Слоут открыл глаза, не понимая, что происходит. Все тело, каждая его клеточка, закоченела. Поначалу, совершенно бесстрастно, он подумал, что умер. Возможно, свалился с крутых, неудобных ступенек, которые вели на главную трибуну стадиона школы Тэйера. После чего замерз и умер, так что с ним больше ничего не может случиться. На секунду ощутил он безмерное, всепоглощающее облегчение.

Но тут голову пронзила боль, и он почувствовал, как теплая кровь течет по холодной руке: из этого следовало, что Ричард Ллевеллин Слоут вовсе не мертв и прежнее предположение ошибочно. Он всего лишь превратился в раненое, страдающее существо. Ему казалось, что его макушку срезало как ножом. Он понятия не имел, где находится. Чувствовал только холод. Глаза на мгновение сфокусировались и подсказали Ричарду, что он лежит в снегу. Пришла зима. И снег продолжал падать на него с неба. Потом он услышал голос отца и вспомнил все.

Прижимая руку к макушке, Ричард очень медленно повернул голову, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда раздавался отцовский голос.