Талисман

– Доллар в час, – ответил Апдайк. – Хотел бы платить больше, но… – Он пожал плечами и постучал пальцем по пачке счетов. Даже улыбнулся одними губами, как бы говоря: Сам видишь, как обстоят дела, малыш, все в Оутли замедляется, как дешевые карманные часы, которые забыли завести… все замедляется с семьдесят первого года. Его глаза по-прежнему неотрывно наблюдали за лицом Джека, пристальные, как у кота.

– Не так чтобы много. – Джек говорил медленно, но думать старался очень быстро.

«Бар Апдайка в Оутли» – могила… за стойкой не было даже несчастного алкоголика, посасывающего пиво и не отрывающего глаз от телевизора. Если в Оутли и пьют, так это в том автомобиле-«клубе». Полтора доллара в час – тяжело заработанные деньги, если пахать, не разгибая спины. В таком месте доллар в час – легкая работенка.

– Да, – согласился Апдайк, возвращаясь к калькулятору, – не много. – Его голос говорил, что Джек может согласиться или уйти. Обсуждение закончилось.

– Может, мне и подойдет.

– Что ж, это хорошо, – кивнул Апдайк. – Теперь мы должны выяснить еще один момент. От кого ты бежишь и кто тебя ищет? – Карие глаза вернулись к лицу Джека и теперь буравили его. – Если кто-то идет по твоему следу, я не хочу, чтобы он портил мне жизнь.

Этот вопрос не поколебал самоуверенности Джека. Он не считал себя семи пядей во лбу, но ему хватало ума, чтобы понять: в пути потребуется еще одна легенда, предназначенная для потенциальных работодателей. История № 2 – «Злобный отчим».

– Я из маленького городка в Вермонте. Фендервилла. Мои мать и отец развелись два года назад. Отец пытался получить опеку надо мной, но судья отдал меня матери. Так они поступают практически всегда.

– Именно так они и поступают. – Апдайк снова занялся счетами и так низко склонился над калькулятором, что едва не касался носом клавиш, но Джек чувствовал, что он все равно слушает.

– Мой отец поехал в Чикаго и там нашел работу. Он пишет мне примерно раз в неделю, но перестал приезжать в прошлом году, после того как Обри избил его. Обри…

– Твой отчим, – вставил Апдайк, и Джек сощурился: к нему вернулось недавнее недоверие. В голосе Апдайка не было сочувствия. Тот будто смеялся над ним, зная, что история Джека – выдумка чистой воды.

– Да, – кивнул Джек. – Моя мама вышла замуж полтора года назад. Он часто меня бьет.

– Грустно, Джек. Очень грустно. – Апдайк поднял голову, сардонические недоверчивые глаза вновь смотрели на Джека. – И ты удрал в Чикаго, где вы с отцом будете счастливо жить до скончания веков.

– Я на это надеюсь, – ответил Джек, и тут его осенило. – Я точно знаю, что мой настоящий отец не будет подвешивать меня за шею в стенном шкафу. – Он оттянул ворот футболки, показав отметину. Она уже поблекла, но пока он работал в «Золотой ложке», оставалась яркой и отвратительно лилово-красной. Как клеймо. Однако в «Золотой ложке» у него не было повода демонстрировать ее. Разумеется, оставил эту отметину корень, который едва не оборвал жизнь Джека в другом мире.

Экспромт удался: он увидел, как глаза Апдайка широко раскрылись от удивления, а может, и шока. Мужчина наклонился вперед, сдвинув несколько желтых и розовых листков.

– Господи Иисусе, малыш. Это сделал твой отчим?

– Тогда я и решил убежать.

– Он может появиться здесь в поисках своего автомобиля, или мотоцикла, или бумажника, или гребаной заначки травки?

Джек покачал головой.

Смоуки еще несколько секунд смотрел на Джека, потом выключил калькулятор.

– Пойдем в кладовую, малыш.

– Зачем?

– Хочу посмотреть, сможешь ли ты поставить один из этих бочонков на ребро. Если сможешь привезти бочонок, когда он мне потребуется, работа твоя.

4

Джек, к полной удовлетворенности Апдайка, продемонстрировал, что может поставить большой алюминиевый бочонок на ребро, а потом, перекатывая, поставить на тележку. Он справился без особых проблем – только днем позже он уронит бочонок и получит в нос.

– Что ж, неплохо, – кивнул Апдайк. – Ты, конечно, маловат для такой работы и, возможно, наживешь гребаную грыжу, но тебя никто не неволил.

Он сказал Джеку, что начинать тот будет в полдень и работать до часа ночи («Во всяком случае, пока сможешь»), а платить ему будут каждый вечер при закрытии. Наличными.

Они вернулись в зал и там увидели Лори, в темно-синих баскетбольных шортах, таких коротких, что из-под них виднелись края вискозных трусиков, и блузке без рукавов, которую она наверняка приобрела в «Маммот-марте» в Батавии. Ее жидкие светлые волосы удерживали пластмассовые заколки, и она курила «Пэлл-Мэлл», густо измазав фильтр помадой. Большой серебряный крест болтался между грудями.

– Это Джек, – представил своего нового работника Апдайк. – Можешь убрать объявление.

– Беги, малыш, – посоветовала ему Лори. – Еще есть время.

– Закрой хлебало.

– Заставь меня.

Апдайк шлепнул ее по заду, достаточно сильно, чтобы она отлетела к стойке. Джек моргнул, вспомнив, как щелкал кнут Осмонда.