Талисман

– Мы создавали образ недалеких малых, жадных до денег. Пусть он считает нас… – Арсений не успел договорить, потому что с улицы в подворотню завернула молодая, модно одетая девушка. Не обращая на нас никакого внимания, подошла к калитке, открыла ее ключом и вошла во двор. Мы сразу ринулись за ней.

– Смотри, – обратился ко мне Арсений после того, как проводил взглядом девицу до самой парадной. – Вот дверь запасного выхода из магазина. Вот видеокамера. Это, наверное, его «Вольво»: видишь, камера так направлена, что к машине незаметно не подойдешь. – А сам тут же открыто подошел к машине, потом к двери и пальцем демонстративно показывал то на камеру, то на машину.

– А вот и его окно, – внес я свою лепту.

– Да, окно… – задумчиво кивнул он.

Двор представлял собой самый обычный питерский двор-колодец, каких полно и в центре, и на Петроградке…

– Как ты говорил, архитектор Мульханов? – вспомнил я.

– Нет, Мульханов застраивал Петроградку… Здесь кто-то другой. Я посмотрю потом.

Единственным отличием этого двора от других аналогичных была стена, высокая, до второго этажа, покрытая такой же желтой штукатуркой, как и стены домов, и перпендикулярно отходившая от дома, в котором был магазин. Она делила двор на две части. Дверь запасного выхода и окно были рядом со стеной.

– Окно, да не то! – заявил Арсений. – Смотри, оно наглухо закрыто, видишь? А окно в кабинете Волкова было приоткрыто, занавеска-то колыхалась! Его окно в следующем дворе, как раз за этой стеной, – и пошел к выходу.

Я догнал его уже на улице. Нам пришлось обогнуть целый квартал, выйти на параллельную улицу, чтобы оказаться в соседнем дворе.

Похожая подворотня, только калитка не заперта. Двор – зеркальное отражение того, где мы только что побывали. Только припаркованные машины попроще. И другая сторона желтой стены была с граффити.

Мы подошли к окну, действительно, чуть приоткрытому. От улицы его отделяла прочная решетка. Рядом с окном была неброского вида крепкая дверь, причем без ручки. Камер вокруг не было.

– А вот это – то самое окно! – удовлетворенно проговорил Арсений.

– А дверь?

– И подходящая дверь. Я, когда выходил из кабинета, свернул к запасному выходу – там табличка светилась, это требования противопожарной безопасности – и, заметив окно, которое мы видели в том дворе, прикинул, что «кабинетное окно» должно располагаться метров на пять левее. А тут еще и дверь…

– Классно! – отдал я должное его наблюдательности и логике.

– Это ерунда, – отмахнулся он, – тут над другими фактами надо срочно подумать!

Мы вышли из двора на улицу. Осмотревшись вокруг, Арсений увидел рядом урну и, не обращая ни на кого внимания, уселся на нее. Я не смог удержаться, достал телефон и стал его фотографировать. Настоящий детектив может думать в любом месте. Ведь не место красит человека…

– Слушай, – обратился я к нему. – Дело не в том, что на тебя оборачиваются. Просто рядом есть Макдоналдс! И он ничуть не хуже урны.

Арсений задумчиво посмотрел на меня и произнес:

– А чем здесь плохо? Смотри: Волков мог преспокойно выйти через этот двор и уйти незамеченным. Вокруг ни одной видеокамеры.

– Мог, – согласился я. – А что он такое важное сказал, чего я не услышал?

– Ты услышал, но не обратил внимания. Алиби, – коротко сообщил Арсений. – Его приготовленные алиби.

– Ну и что? В день одного убийства он целый день торчал на работе, а в день другого… А! Когда убивали Игоря, он тоже был на работе. Только днем выходил на улицу и отсутствовал несколько часов. Это, конечно, подозрительно, но в это время Ухтомский был уже убит. В другой важный отрезок времени – вечер – он уже вернулся в свой магазин. А как раз в это время труп тащили к берегу залива. Так? Значит, если алиби настоящее, то получается, что он не виноват. Правда, он мог не сам убивать, а нанять кого-нибудь. Вон у него какие охранники, вполне могли пришить и старуху, и бизнесмена. Надо его телефонные переговоры посмотреть, почту электронную и так далее. Но для этого необходимо сотрудничество с органами или хотя бы с Михалычем. Согласен?

– Нет, не согласен, – качнул головой Арсений. – Пока нет необходимости посвящать в наши планы посторонних.

– Ага, кроме Волкова, Олега, Ирины и так далее.

– Они не посторонние, они подозреваемые, – возразил он. – Как думаешь, Волков врал? Или ему действительно важно найти этого неизвестного? Я имею в виду Фотографа.

– Не знаю. Фифти-фифти, – предположил я.

– Вот и нет. Я ставлю девяносто процентов на то, что ему интересен Фотограф. И десять процентов, что он ведет какую-то непонятную игру. Другое дело, что он что-то знает, потому что заинтересовался нами, когда я упомянул про фирму, на которую мы работаем. И еще, когда я прикидывался следаком, он просто слушал, без волнения. А когда выяснил, что мы частные детективы, то что-то в его взгляде появилось. Интерес, что ли? Непонятно это мне, и я это просто запомню! А что касается моего поведения у антиквара, то мне нужно было зацепить его на крючок, и я это сделал…

– Правильно говорить – подцепить, – поправил я его.