Талисман

– Забыл, – виновато буркнул Дима и полез в рюкзак за пособием.

– Ну, дела! – Сашка недоверчиво тряхнул непослушной светло-русой челкой и приложил руку ко лбу Маслова, делая вид, будто проверяет температуру. Дима раздраженно ее скинул. Жаров присвистнул. – Дружище, у тебя все нормально? На тренировках на Викторыча стал нарываться, про семинары начал забывать…

– Все нормально. – Дима достал учебник и принялся бездумно его листать.

Неудовлетворенный ответом, Сашка продолжал сверлить его взглядом. Маслов вздохнул, не поднимая глаз от книги:

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Что мой друг не скрывает от меня свои проблемы и что мой капитан и нападающий не налажает на ближайшем матче.

Жаров говорил искренне. Маслов устало улыбнулся ему:

– Я правда в норме. Немного замотался.

Сашка слегка толкнул его плечом:

– Ты, если что, сразу сигнализируй, окей? А то я сейчас реально напрягся.

Дима усмехнулся и толкнул его плечом в ответ:

– Окей.

Маша

«Если немного переставить фигуристов, то может освободиться 45-минутное окошко», – размышляла Маша, стоя у стенда с расписанием и покусывая карандаш.

Она сверилась с записями в блокноте, которые служили ей ориентиром при выборе времени тренировки. Ранее она опросила ребят и тренеров, какое время подошло бы им лучше всего. Большинство выбрало вечер четверга, который был также популярен и у других посетителей ледового.

На свой страх и риск Смирнова зачеркнула на стенде цифры возле юных фигуристов и поставила рядом время на полчаса раньше, а внизу на свободной строчке приписала «Талисман» (45 мин.)».

Слева выросла высокая фигура. Маша подняла глаза и увидела Диму Маслова, вставшего за ее плечом и изучающего расписание.

– Нововведения? – поинтересовался он, увидев новую запись.

– Да, пытаюсь выбить для вас местечко, – отвлеченно ответила Маша, делая пометку в блокноте о том, чтобы созвониться с тренером фигуристов.

– Четвертый день? – простонал капитан.

– Павел Викторович настаивает на том, что по субботам вы не высыпаетесь и плохо работаете, поэтому попросил добавить тренировку в будний день.

Маслов вздохнул, обдав ее шею горячим дыханием. Смирнова постаралась не обращать внимания на пробежавшие вдоль позвоночника мурашки и вновь взглянула на стенд:

– Надеюсь, фигуристы не будут сильно возмущаться.

Маше показалось, что расстояние между ней и Димой было чересчур маленьким. По крайней мере, она продолжала ощущать его дыхание на своей шее и чувствовала спиной близость его разгоряченного после тренировки и душа тела. Осложняло ситуацию еще и то, что Смирнова не могла никуда деться, поскольку прямо перед ней находился стенд, а в нескольких сантиметрах позади – высокий широкоплечий парень. Одно неаккуратное движение – и она либо заденет стенд, либо заедет макушкой по лицу капитану.

Наконец Маслов отстранился, и она повернулась к нему. Парень смотрел на нее сверху вниз и улыбался. Маша только сейчас осознала, что у нее пылают щеки. И Дима это заметил. Его голубые глаза сверкнули озорным огнем.

– Будет здорово, если вам удастся выбить нам еще один день. Утром по субботам и правда тяжеловато работать, – заметил он.

Возможно, она должна была что-то ответить. Возможно, должна была как-то отреагировать, но Маша не могла выдавить ни звука, думая только о том, как приятно от парня пахнет.

Видя ее растерянность, Дима приподнял брови.

– Я пойду? – В его голосе появилась небольшая хрипотца.

– Д-да, разумеется, – наконец произнесла Смирнова.

На прощание капитан отвесил ей шутливый полупоклон и направился к дверям, ведущим из спорткомплекса.

Маша невольно проследила за ним, о чем позже сильно пожалела. У самого выхода Маслов обернулся и, заметив ее взгляд, дерзко ухмыльнулся.

Дима

Увидев перед выходом из ледового одиноко стоявшую у стенда Марию Николаевну, Дима понял, что не может пройти мимо. Сначала он хотел только поздороваться, но заметил, что она делает какие-то записи в расписании, и заинтересовался.

Оказавшись позади нее, он уже не смог заставить себя уйти. Ему стало плевать на количество тренировок и на то, что ему снова придется отпрашиваться в институте с занятий. Только безумным усилием воли и пониманием, что ведет себя как маньяк, он смог оторваться от аромата ее волос, ее духов, ее кожи. Мученически закатив глаза, он отошел, а через мгновение вернул лицу былое приветливое выражение.

Следующим испытанием для него стал ее взгляд. Пронзительный и в то же время опасливо ожидающий чего-то.

Ему хотелось, чтобы этот интимный момент между ними длился как можно дольше, но Дима прекрасно понимал, что возникшее между ними молчание затягивается. А порозовевшие щеки девушки намекали на то, что она чувствует себя неловко.

Попытавшись сглотнуть, Маслов ощутил, как сильно пересохло у него в горле, но постарался не подать вида и взял инициативу в свои руки.

А потом… Потом она сделала прощальный подарок, укрепивший его в намерении добиться большего: посмотрела ему вслед.