Талисман для героя (СИ)

— Товарищ Сталин! Из достоверных источников стало известно, что гражданин Назаров уже в четырехлетнем возрасте напевал разлагающие социалистический образ мышления песни так называемых вокально-инструментальных групп, таких как «Кино», «Наутилус-Помпилиус», «Алиса» и «ДДТ». Кроме того он уже в этом возрасте предпочитал иностранную жвачку ирискам «Кис-Кис», предавался беспробудному потреблению капиталистической суспензии под названием «Кока-Кола», пренебрегая тем самым истинно социалистическим напитком «Буратино» и усиленно сосал «Чупа-чупс» вместо русских леденцов «Петушок на палочке». Таким образом, он уже в то время проявлял полное отсутствие патриотических чувств, неуважение к социалистическому образу жизни, историческим ценностям своей Родины, наследию отцов и дедов. Он виновен.

Берия сел.

— Откуда вы знаете! — выкрикнул я. — Вас в то время уже не было! Вас расстреляли!

— Меня? — Берия снисходительно ухмыльнулся. — Меня не могут расстрелять. Я всегда и везде живой. Я всегда с каждым и в каждом из вас. А вот ты, гражданин Назаров будешь расстрелян.

— А что нам скажет товарищ Хрущев? — обратился Сталин к Никите Сергеевичу, попыхивая трубкой.

— Мне нечего добавить к словам товарища Берии, — заявил Хрущев, став по стойке смирно. — Хочу только обратить ваше внимание, товарищ Сталин, что гражданин Назаров ничуть не раскаивается в содеянном. При этом не признает свою вину, что является отягчающим обстоятельством. Он вдвойне виновен.

— Да, что ты несешь! — возмутился я. — Это я-то виновен? Ты же сам предашь своего вождя! Ты же сам обгадишь нашу историю! Из-за тебя и начнется весь развал! Ты кукурузник! Крым отдал! Страну в голод загнал!

— Бред, — пожал плечами Хрущев.

— Кто еще желает высказаться? — спросил Сталин, загасив трубку.

Гробовая тишина в ответ.

— Очень хорошо. Итак, мы решили признать гражданина Назарова изменником Родины и расстрелять. Приговор привести в исполнение немедленно. Товарищ Берия. Прошу.

Берия вновь подскочил, и я увидел в его руке направленный на меня пистолет.

— Нет! — завопил я. — А где мое последнее слово! Товарищ Сталин! Они все предадут вас! Они все враги народа!

— Заткнись, гад! — процедил сквозь зубы Берия и блеснул очками. — Получай!

Пламя из дула. Разрывающий голову удар. Проснулся в холодном поту. Черт!

За окном светало. Наступало утро.

— Приснится же, — пробормотал я, озираясь по сторонам. В палате царил покой. Сумасшедшие спали.

Тишину нарушил громкий топот со стороны двери. В палату вошли несколько рослых людей в военной форме. За ними семенил Феликс Эдуардович в сопровождении двух санитаров.

— Подъем! Все подъем! Быстро! — завопил один из них.

Сумасшедшие заворочались. Кто-то протяжно завыл.

— Вот она кара небесная во второе пришествие! Ибо сатана не дремлет! — заорал набожный юродивый. — Армагеддон настал!

— Товарищи сумасшедшие! — зычно воззвал один из людей в форме с погонами майора. — Приказываю всем, построиться в шеренгу перед койками. Быстро! Время построения — одна минута. Время пошло!

— Вставайте! Вставайте! Быстро! Скоты! — завопили санитары и забегали меж коек, пинками и тычками поднимая психов. — Вставайте! Стройтесь, как есть! В трусах!

Я не стал дожидаться пинка, вскочил и послушно застыл перед своей кроватью. Справа от меня пристроился Роман, а слева, тупо бормоча, что-то про бога выпрямился столбом юродивый.

Прошла не одна минута, прежде чем санитарам удалось выполнить приказ майора и создать из психов некое подобие шеренги. Вид всей этой картины был карикатурно отвратителен и напоминал собою некий винегрет из полотен испанского художника Франсиско Гойи со своими чудовищно-гротескными персонажами из разномастных пародий на человеческие облики. Сумасшедшие топтались на месте. Некоторые тупо озирались по сторонам, иные же расплывались в идиотских улыбках, другие сумрачно набычились.

— Рааавняйсь! Смииирно! Вольно! — зычно скомандовал майор.

— Ура! — заорал кто-то из нестройных рядов. Майор сделал вид, что не услышал восторженного возгласа.

— Я майор Хромченков — начальник второго отдела Центрального районного военкомата, — представился он. — Завершается весенняя призывная кампания в доблестные и непобедимые советские вооруженные силы. Практически все новобранцы поступают в нашу великую армию с искренним желанием служить и стойко переносить тяготы военной службы. Практически все. Да.

— Слава КПСС! — послышался истошный вопль. — Да здравствует Марксизм-Ленинизм!

Из шеренги выбежал маленький тощий мужичонка.

— По врагам огонь! — завопил он. — Гранаты к бою!

Санитары, будучи начеку, тут же подскочили к нему, профессионально заломили за спину руки и поволокли за дверь.