Талисман египетской царицы

Алиса открыла хрустальный флакончик, поднесла его к лицу. В нем еще сохранился тонкий, волнующий аромат, аромат давно прошедшего времени. Она представила, как Наталья Юрьевна нюхала этот флакончик и вспоминала, вспоминала…

Закрыв флакон, Алиса взяла в руки ключик.

Что он закрывал? Какую дверцу? Какой ларец? Кто знает!

А шахматная фигурка? Что значила она для старой актрисы? О чем ей напоминала?

Последнее, что лежало на дне шкатулки, – замшевый мешочек.

Алиса развязала его, вытряхнула содержимое на ладонь.

Это был овальный камень, кулон в тонкой золотистой оправе. Темно-красный, как закатное небо над морем, как отсветы далекого пожара в ночной степи, полупрозрачный. В багряной глубине мерцали тусклые искры, как далекие ночные звезды.

Алиса замерла, восхищенно разглядывая камень.

Может быть, это дорогое старинное украшение, большая ценность, и она должна вернуть этот кулон наследникам Натальи Юрьевны?

Впрочем, сама актриса распорядилась, чтобы шкатулку отдали ей вместе со всем содержимым. Значит, этот камень она предназначала именно ей, Алисе. Скорее всего, камень не представляет собой большой материальной ценности, он был ценен для Натальи Юрьевны как еще один сувенир, еще одно напоминание о старой, утраченной любви, о каком-то важном эпизоде ее жизни…

Алиса в неожиданном порыве сняла со своей шеи тонкую золотую цепочку, которую не успела еще сдать в ломбард, продела ее в кольцо на оправе кулона и снова надела на шею. Камень как нельзя лучше подошел к цепочке. Алиса встала, взглянула в зеркало…

И почувствовала вдруг, как изменилась. Теперь из зеркала смотрела на нее не забитая, униженная, усталая женщина, а совсем другая – красивая, уверенная в себе. Волосы струились черной волной, глаза излучали таинственный блеск.

Алиса усмехнулась – это зеркало в свое время она выбрала удачно, оно всегда польстит.

Тем не менее кулон прекрасно смотрелся у нее на шее.

Ну что ж, она будет носить его в память о своей покойной подруге, о замечательной женщине и прекрасной актрисе…

Только под утро во дворце Клеопатры наступала тишина. Только под утро затихали звуки пира и последние гуляки разошлись по своим покоям. Скоро уже начнется новый день, поднимутся слуги, чтобы растопить кухонные печи, принести воду, скоро кухонные прислужники отправятся на рынок за свежей снедью. Скоро дворец заживет своей обычной жизнью – праздной и праздничной, суетной и нарядной.

Это будет совсем скоро, но пока во дворце царицы удивительно тихо, как бывает тихо на поле боя за полчаса до начала кровопролитного сражения.

Но в этот предутренний час не все спали во дворце.

В караульном помещении евнух Асменис, могущественный сановник, вполголоса разговаривал с начальником дворцовой стражи Деллием.

– Больше нельзя откладывать! – тихо, настойчиво говорил Асменис, пристально глядя на начальника стражи. – Ты знаешь, что из Рима прибыл этот новый полководец, как его… кажется, Юлий Цезарь. Клеопатра неглупа, она обратится к нему за помощью, и тогда у нас ничего не выйдет.

– Мне кажется, Бледнолицый, ты делаешь из мухи слона! – ответил Деллий, лениво потягиваясь. – Вряд ли римлянин станет вмешиваться в наши внутренние распри. У него и без того хватает проблем. Кроме того, у Цезаря здесь совсем немного войск, всего один легион. Он побоится рисковать…