– Удивительная история, сэр Томас, – сказал больной монарх, выслушав донесение верного барона Гилсленда, – но уверен ли ты, что этот шотландец действительно тот, на кого можно положиться?
– Не знаю сам, как сказать вам, государь, – ответил осторожный и подозрительный лорд, – я слишком близкий сосед шотландцев, слишком часто приходилось мне иметь с ними дело, чтобы не знать их характера, и они мне не внушают доверия. Но этот человек показался мне честным, в этом я должен отдать ему справедливость.
– А каково его поведение как рыцаря?
– Ваше Величество имели случаи заметить его, и я уверен, что в сражениях рыцарь Спящего Барса привлек ваше внимание. О нем всегда отзываются с похвалой.
– И он действительно этого заслуживает. Мы сами были свидетелями его мужества и храбрости. Для чего в дни сражений мы всегда в первых рядах наших войск? Конечно, не из пустого тщеславия и желания суетной славы мы наблюдаем подвиги наших союзников и товарищей по оружию. Слишком хорошо нам известно, как ненадежны человеческие похвалы, чтобы ради них облекаться в латы.
Как противоречили эти слова обычному настроению короля! Барон де Во испугался, услышав их. Не предчувствие ли приближавшейся кончины заставляет Ричарда так презрительно относиться к военной славе, славе побед, по-видимому, единственной цели его жизни. Но вспомнив, что перед палаткой он встретил духовника короля, барон де Во объяснил себе настроение Ричарда внушением почтенного отца и ни слова не возразил королю.
– Да, – прибавил Ричард, – я всегда замечал, как хорошо исполнял свой долг рыцарь Спящего Барса. Мой предводительский жезл обязывает меня наблюдать за всеми и все замечать. Давно бы он получил знаки отличия, если бы не его гордость и самоуверенность.
– Государь, – сказал барон Гилсленд, видя, что король переменился в лице, – я боюсь прогневить вас, но хочу ходатайствовать перед вами за его проступок.
– Что такое? – сердито спросил Ричард, насупив брови. – Быть не может, чтобы ты ходатайствовал за дерзновенного?
– Простите, Ваше Величество, если напомню вам, что мое звание дает мне право позволять дворянам знатных фамилий держать при себе по одной или по две гончих собаки для развлечений на охоте; к тому же грешно было бы убить или ранить такое прекрасное животное, как его собака.
– Так она очень хороша?
– О да, государь, – восторженно ответил барон, страстно любивший охоту. – Лучшей породы я не видел, ее широкая грудь и крепкая спина покрыты чистой черной шерстью. Она так сильна, что легко могла бы опрокинуть вола, а прытка, как антилопа.
Король улыбнулся его восторгу.
– Что же, вопрос решен, – сказал он, – если ты уже позволил ему держать собаку. Однако не будь слишком щедр на эти разрешения, так легко можно перевести всю дичь в Палестине. Но довольно об этом, вернемся к лекарю. Ты, кажется, говорил, что рыцарь встретился с ним в пустыне?
– Нет, Ваше Величество. Вот как было дело. Шотландец был послан с поручением к древнему пустыннику Энгаддийскому, о котором мы столько слышали…
– Но что же это такое! – взволнованно вскричал Ричард. – В чем заключалось его поручение и от кого оно шло? Как осмелились послать кого-то в Энгаддийский монастырь, когда туда отправилась на богомолье королева, чтобы испросить у Бога мое выздоровление?
– Его послал Совет крестоносцев, государь. В чем же состояло его поручение, этого он не захотел сказать мне. Не думаю, что в лагере известно о паломничестве королевы. По крайней мере, я узнал об этом только сегодня. Князья могли также не знать о предпринятой Ее Величеством поездке, так как королева никого не принимала с тех пор, как вы, опасаясь, чтобы она не заразилась, просили ее не бывать у вас.
– Хорошо, мы это узнаем. Итак, этот шотландец, этот посланник нашел скитавшегося лекаря в Энгаддийской пещере?
– Нет, Ваше Величество, но, кажется, здесь, недалеко отсюда, он встретил сарацинского эмира, с которым, померившись силами и признав его достойным своего общества, прибыл в Энгаддийскую пещеру.
Де Во, не сумев кратко пересказать происшествие с сэром Кеннетом, перевел при этих словах дух.
– И тут они нашли лекаря? – с нетерпением спросил король.
– Нет, государь, но сарацин, узнав о болезни Вашего Величества, сказал, что Саладин готов прислать вам личного лекаря, уверив вас в его знаниях и искусстве. Шотландец прождал день или два в пещере, куда прибыл вскоре лекарь. Его окружала пышная свита с трубами и литаврами и конный конвой, как владельного князя. Он привез с собой верительные грамоты от Саладина.
– Отдали ли их просмотреть Джакомо Лоредани?
– Я показывал их переводчику перед тем, как принести сюда, и вот перевод по-английски.
Ричард взял поданный ему де Во пергамент и, взглянув на него, вернул, попросив прочесть. Содержание письма было следующее:
«