Талисман моей любви

—Я верю, ты знаешь, что сделал, и жалеешь об этом.

Кивнув, Билл опустил взгляд и открыл дверь.

—Я не буду путаться у тебя под ногами, — сказал он, не поворачиваясь к Гейджу. — Можешь приходить к Кэлу или пить пиво в баре — я не буду тебе мешать.

Когда Билл закрыл за собой дверь, Гейдж прислонился к стене. Что он должен чувствовать? И что теперь должно измениться? Никакие сожаления не компенсируют даже одну минуту из тех лет страха, горечи и гнева. Не заглушат стыд или печаль.

Итак, старик облегчил душу, размышлял Гейдж, возвращаясь на кухню. Отлично. Теперь между ними все кончено.

В окне он увидел Сибил — она сидела на выходящей во двор веранде и пила чай. Гейдж рывком распахнул дверь.

—Какого черта ты его впустила? Это твое хваленое воспитание?

—Вероятно. Я уже извинилась.

—День извинений, черт бы его побрал. — Гнев, который он сдерживал в присутствии отца — старик его не заслуживал, — вспыхнул с удвоенной силой. — Сидишь тут и думаешь, что я могу простить и забыть. Бедняга теперь трезв и пытается навести мосты к единственному сыну, которого он регулярно лупил до полусмерти. Причина в алкоголе, а алкоголь был реакцией на скорбь и чувство вины. Кроме того, алкоголизм — болезнь, и он подхватил ее, словно рак. Теперь у него ремиссия, по одному дню, и поэтому все, черт возьми, уже в прошлом. Я должен все забыть и простить. Твой отец, прежде чем прострелить себе мозг, бил тебя по лицу?

Гейдж слышал, как у нее перехвалило дыхание, но голос Сибил не дрогнул.

—Нет.

—Он бил тебя ремнем до крови?

—Нет.

—Вот что я имею в виду, когда говорю, что у тебя недостаточно опыта, чтобы сидеть тут и думать, что я должен все это забыть и броситься в объятия к старику.

—Ты абсолютно прав. Но есть еще одна маленькая деталь. Ты вкладываешь мне в голову мысли, которых там нет, приписываешь слова, которые я не собиралась произносить. И это мне не нравится. Думаю, после разговора с отцом ты сделался раздраженным и чересчур чувствительным, и поэтому я не буду тебе докучать. Причем до такой степени, что оставлю тебя одного, и ты можешь спокойно насладиться своей истерикой.

Дойдя до двери, она резко повернулась.

—Нет, я этого не сделаю. Будь я проклята. Хочешь знать, что я думаю? Тебе интересно услышать мое мнение, а не то, что ты мне приписываешь?

Он махнул рукой, и в этом жесте смешались горечь и сарказм.

—Давай.

—Я думаю, ты не обязан что-то прощать или забывать. Не должен закрывать глаза на все эти долгие годы насилия, потому что твой обидчик сейчас трезв и сожалеет о своих поступках. Может, это низко и жестоко с моей стороны, но я считаю, что люди, сразу готовые все забыть и простить, либо лжецы, либо нуждаются в серьезном лечении. Ты выслушал его, и вот мое личное мнение: ты полностью расплатился за то, что обязан ему своим существованием на этом свете. Сейчас модно оправдывать людей, совершивших ужасные поступки, перекладывать вину на алкоголь, наркотики, дурную наследственность или чертов предменструальный синдром. Нет, вся ответственность на нем, и я не посмею тебя упрекнуть, если ты всю жизнь будешь проклинать его. Понятно?

—Неожиданно, — помолчав, ответил Гейдж.

—Я убеждена, что сильный обязан защищать слабого. Для этого и нужна сила. Я убеждена, что родители обязаны защищать ребенка. На то они и родители. Что касается моего отца...

—Прости. — Точно, сегодня день извинений, подумал Гейдж. И это будет одним из самых искренних в его жизни. — Сибил, я жалею о своих словах.

—Тем не менее он ни разу не поднял на меня руку. Но если бы он вдруг оказался передо мной и попросил прощения за то, что убил себя, не знаю, смогла бы я простить. Одним своим поступком, эгоистичным, вызванным жалостью к себе, он разорвал мою жизнь надвое, и мне кажется, просто извинением тут не обойтись. Хотя и от извинения нет никакого толку — отца не воскресишь. Твой отец жив и сделал шаг к тому, чтобы исправить содеянное. Это хорошо. Но если хочешь знать мое мнение, простить можно только того, кому веришь, а твоего доверия он не заслужил. Возможно, никогда не заслужит, и не ты в этом виноват. Он должен отвечать за свои действия. Все.

Вот она и высказалась, подумал Гейдж. Возможно, в порыве гнева и возмущения. Но ее слова стали для него утешением.

—Можно я начну сначала?

—Что именно?

—Я хочу поблагодарить тебя за то, что не вмешивалась и позволила мне разобраться самому.

—Пожалуйста.

—За то, что не ушла.

—Без проблем.

—И наконец, что дала мне хорошую взбучку. Она вздохнула и попробовала улыбнуться.

—Эта часть мне самой доставила удовольствие.

Гейдж шагнул к ней, протянул руку.

—Пойдем наверх.

Сибил опустила взгляд на его руку, потом посмотрела в глаза.

—Пойдем. — Она взяла протянутую руку.

10

—Ты меня удивляешь.

Не останавливаясь, Сибил вскинула голову и смерила его долгим взглядом.

—Ненавижу предсказуемость. И чем же на этот раз?

—Я предполагал, особенно после всплеска эмоций, что ты скажешь: нет, спасибо.