Талисман мумии

С чисто женским импульсивным жестом, с опущенными от жалости углами губ, с глазами, сверкающими от гнева, и разгорячёнными щеками, Маргарет накинула на тело прекрасную мантию, закрыв изуродованную руку. Оставалось видным только лицо. Оно было ещё восхитительнее, чем её тело, потому что производило впечатление одухотворённого и живого. Глаза были закрыты, но длинные, чёрные, загибающиеся вверх ресницы лежали веером на её щеках. Ноздри, имеющие гордую, благородную форму, казалось, были столь спокойны, что их покой, когда такой видишь в жизни, кажется более абсолютным, чем тот, который приносит смерть. Полные, красные губы, хотя рот и не открыт, приоткрывали тончайшую линию жемчужных зубов внутри. Её волосы необычайной густоты, чёрные и блестящие, как вороново крыло, были приподняты большими прядями над белоснежным лбом, из них выбивалось несколько лёгких локонов. Я был потрясён её сходством с Маргарет, хотя уже был подготовлен к нему словами мистера Корбека, цитировавшего к её отца. Эта женщина — я не мог говорить о ней как о мумии или трупе — была воплощением образа Маргарет, когда я впервые её увидел. Сходство увеличивалось украшением из драгоценных камней, которое она носила в своих волосах, «Диск и Пламя», такое же, какое было на голове Маргарет. Это тоже была великолепная драгоценность; одна благородная жемчужина с лунным блеском, окружённая кусками лунного камня с гравировкой.

Мистер Трелони выглядел так, как будто у него вовсе не оставалось физических сил. Он был совершенно разбит. И когда Маргарет, успокаивая, обняла его обеими руками, я услышал, как он прошептал совершенно обессиленным голосом:

— Она выглядит так, будто это ты умерла, моё дитя!

Воцарилось длительное молчание. Я слышал, несмотря на рёв ветра, перешедшего в бурю, неистовое биение волн о скалы далеко внизу. Голос мистера Трелони обратился в заклинания:

— Позже мы сможем попытаться исследовать процесс бальзамирования. Он совсем не похож на те, которые мне доводилось изучить. Кажется, нет надрезов для извлечения связок и внутренних органов, которые, видимо, остались нетронутыми. Кроме того, ткани тела совсем не содержат влаги, но влага заменена чем-то другим, как будто воск или стеарин каким-то очень точным методом ввели через вены. Я думаю, не был ли это парафин, потому что к тому времени они могли знать кое-что о парафине. Посредством какого-то процесса, о котором мы пока не имеем никакого представления, они могли закачать его в вены, где он и отвердел!

Маргарет, накрыв тело Царицы небольшой белой простыней, попросила нас перенести его в свою собственную комнату. Затем она попросила нас удалиться, говоря:

— Оставьте её наедине со мной. Должно пройти ещё много часов, и мне бы не хотелось оставлять её одну, совершенно обнажённую, освещённую ярким светом. Может быть, она приготовилась к встрече с Женихом — Женихом Смерти; и по крайней мере, она будет в этих прекрасных одеяниях.

Когда она затем привела меня в свою комнату, мёртвая Царица была одета в мантию из тонкого полотна с золотым шитьём, и все её великолепные драгоценности были на месте. Вокруг неё стояли зажжённые свечи, а на её грудь Маргарет положила белые цветы.

Рука в руке мы простояли некоторое время возле неё. Затем со вздохом Маргарет отвернулась и мягко прикрыла дверь, вместе со мной присоединилась к остальным, которые теперь собрались в столовой. Здесь мы возобновили разговор о том, что было, и о том, что ещё должно будет произойти.

Время от времени я чувствовал, как кто-либо из нас интенсивность беседы, словно не был уверен в своих самых важных убеждениях. Долгое ожидание начало сказываться на состоянии наших нервов. Для меня стало очевидным, что мистер Трелони выстрадал в своём трансе гораздо больше, чем мы подозревали или о чем он нашёл нужным рассказать нам. Правда, его воля и целеустремлённость были столь же сильны, как всегда, но чисто физически он заметно сдал. Конечно, такое положение вещей было совершенно естественным. Ни один человек не смог бы пройти через период из четырех дней совершенного отрицания жизни без того, чтобы не почувствовать некоего ослабления организма.

По мере того, как проходили часы ожидания, время текло все более и более медленно. Другие мужчины, не сознавая этого, начали ощущать сонливую усталость. Я пытался понять, не было ли это гипнотическим влиянием самой царицы, которое некогда испытали мистер Трелони и мистер Корбек. Доктор Винчестер испытывал периоды отстраненности, которые удлинялись и учащались с течением времени.