Талисман мумии

– Это все очень хорошо, но я должен видеть мистера Трелони! Что толку с того, что вы говорите мне, что я не могу, если я говорю вам, что я должен. Вы все время откладываете! Я пришел в девять часов; вы сказали, что он еще не встал, что ему нездоровится и его нельзя тревожить. Я пришел в двенадцать, и вы снова мне сказали, что он еще не вставал. Я тогда спросил, что мисс Трелони еще не вставала. Сейчас три часа, и вы снова мне говорите, что он в постели и еще не проснулся. Где мисс Трелони? «Она занята и ее нельзя беспокоить!» Что же, кто-то же должен ее побеспокоить! Я здесь по особому делу, касающемуся мистера Трелони, и я приехал из таких мест, где слуги всегда начинают с «нет». Я уже три года жду у дверей зданий и шатров, где начинает казаться, что легче достучаться в могилу, и где вы уже думаете, что люди внутри не живее, чем мумии. Я говорю вам, что с меня этого хватит. Когда я прихожу в дом человека, на которого работал, и нахожу его дверь закрытой, а слуги встречают меня точно такими же словами, этого я не понимаю. Разве мистер Трелони отдал вам распоряжение, что меня не следует впускать и он не станет со мной встречаться, когда я приду?

Он прервался и возбужденно вытер лоб. Слуга отвечал ему очень вежливо.

– Мне очень жаль, сэр, если, выполняя свои обязанности, я каким-то образом задел вас. Но у меня есть приказы, и я должен им подчиняться. Если вы пожелаете оставить записку, я передам ее мисс Трелони; если же оставите адрес, она сможет связаться с вами, – ответ прозвучал таким добросердечно, но не более того.

– Приятель, к вам лично я ничего не имею, и мне жаль, если я потревожил ваши чувства. Мне нужно быть справедливым, даже когда я зол. Но кто угодно разозлится, оказавшись в таком положении. Время не ждет. Нельзя терять ни часа – ни минуты! И все же я торчу здесь, уже шесть часов обивая порог и все это время зная, что ваш хозяин рассердится в сто раз больше, когда узнает, как бесцельно пропало столько времени. Его можно разбудить хоть тысячу раз, чтобы он смог поговорить со мной прямо сейчас, и пока еще не поздно. Бог ты мой, это просто ужасно после всего того, через что я прошел, – видеть, как твои труды пропадают в последнюю секунду: когда ты уже у самой двери, тебя отпихивает тупой лакей! Хоть у кого-нибудь в этом доме есть здравый смысл или хоть авторитет, если здравым смыслом он не обладает? Я очень быстро смогу его убедить, что вашего хозяина надо будить, даже если он спит, как Семь Красавиц…

В искренности этого человека нельзя было усомниться, так же как и в том, что дело срочное, по крайней мере, с его точки зрения.

Я выступил вперед.

– Моррис, – сказал я, – вам бы следовало известить мисс Трелони, что этот джентльмен хотел бы увидеться именно с ней. Если она занята, попросите миссис Грант передать ей.

– Очень хорошо, сэр, – с облегчением ответил он и исчез.

Я провел незнакомца в небольшую гостиную. По дороге он меня спросил:

– Вы секретарь?

– Нет! Я друг мисс Трелони. Меня зовут Росс.

– Огромное вам спасибо, мистер Росс, за вашу доброту! – сказал он. – Меня зовут Корбек. Я дал бы вам свою карточку, но в тех местах, откуда я приехал, визитных карточек нет. А если бы они у меня и были, то, я полагаю, прошлой ночью они тоже бы исчезли…

Он внезапно остановился, как бы поняв, что сказал слишком много. Мы оба молчали; пока мы ждали, я его рассматривал. Невысокий, плотный человек, загорелый до цвета кофе; вероятно склонный к полноте, но сейчас крайне исхудавший. Глубокие морщины на него лице и шее происходили не от времени и солнца; они безошибочно указывали на то, что мышцы ввалились и кожа потеряла свою упругость. Шея представляла собой сложную сеть рубцов и морщин, как бы иссушенная жаром пустыни. Такой цвет кожи можно было заработать, побывав на Среднем Востоке, в тропиках или в пустыне, но в каждом случае оттенок загара был свой. Эти оттенки различались, и однажды их увидев, можно было легко заметить смуглое свечение в одном случае, яркий красно-коричневый цвет в другом, а в третьем – темный въевшийся ожог, ставший постоянным оттенком. У мистера Корбека была массивная голова, с косматой темной красно-коричневой гривой волос, но лысая с висков. Он обладал красивым, высоким и широким лбом, с четко обозначенными лобными пазухами, если использовать термины физиогномики. Их квадратный вид свидетельствовал о логическом мышлении, а полнота под глазами – о склонности к языкам. Короткий широкий нос, выдающийся вперед подбородок и мощная челюсть говорили об энергичности и решительности.

«Весьма подходящий для пустыни тип», – думал я, глядя на него.

Мисс Трелони пришла очень быстро. Увидев ее, мистер Корбек, казалось, был удивлен. Его раздражение и возбуждение еще не прошли, так что такое вторичное и чисто внутреннее ощущение, как удивление, могло бы и не проявиться. Но, когда она заговорила, он уже не отводил от нее глаз, и я напомнил себе, что надо побыстрее найти возможность исследовать причину его удивления. Она начала с извинений, чем быстро свела на нет его возмущение: