Талисман (сборник)

— Вот именно, «все-таки». Это ты в самую точку. По октопусу сапиенсу пока специалистов нет и неизвестно, будут ли, — сказал Слава. Он быстро глянул на друга и тотчас опустил глаза. Его лицо стало напряженным, затем он заставил себя расслабиться. Тревога за друга не оставляла его. Он хорошо помнил, сколько пробыл Валерий в зоне высокой радиации. Достаточно ли надежной оказалась прокладка скафандра? Или документальная повесть об осьминогах останется последним и незаконченным произведением молодого автора?

— В общем, ты прав, — ответил Слава Валерию. — Сила воздействия определялась настройкой человеческого мозга. Но, по всей вероятности, имели значение и другие факторы: состояние передающего мозга и всего организма спрута, состояние среды, посторонние шумы. Особое значение, очевидно, имела индивидуальность человека: один поддавался воздействию легче, другой — труднее. Мы узнаем больше, когда изучим пленки с осциллографов и регистраторов биотоков…

— А могли бы изучить осьминогов досконально? — задумчиво сказал Валерий. — Что теперь с ними будет?

В воображении людей появились замурованные пещеры, будто спруты снова пустили в ход пси-волны.

— Этого мы сами не решим, — проговорил Аркадии Филиппович. — Соберется Президиум академии, потом — сессия ООН…

— А пока многие из них погибнут, — сказал Олег Жербицкий. — Может быть, все. Ведь радиоактивность будет быстро понижаться…

В голосе Аркадия Филипповича зазвенели льдинки:

— Другого выхода нет.

— Хотя они могли бы нам пригодиться… — продолжал свое Олег.

— Если бы люди вступили с ними в союз, они бы совершили роковую ошибку, — сказал Валерий. — Дело ведь не только в том, что для существования спрутов нужна высокая радиация. Вспомните, с какой скоростью они размножаются…

На миг в его памяти возникли серые комочки, покрывшие стены, потолок, пол пещеры.

Слава поддержал его:

— Мы забываем, что в природе интенсивность размножения всегда связана с моральными нормами. Эти осьминоги неизбежно станут беспощадными хищниками, безжалостными даже один к другому. Вспомните о щуках. Хотя, извините, я забыл, что вы не ихтиологи. Так вот, щуки — самые хищные и ненасытные из рыб. Всегда голодные и всегда готовые к убийству, они поедают огромное количество рыбы — мальков и взрослых, чужих и своих, если свои — старые или обессиленные. Каждую весну щука откладывает сто тысяч икринок. Для гарантии выживания такому виду не нужны моральные преграды вроде любви и заботы о детях, снисходительности к слабым и больным, к старикам. Вы сами видели, как способны размножаться эти осьминоги. А теперь представьте, какими опасными хищниками они явятся для других существ, которых смогут употреблять в пищу. Учтите, что они вооружены лучше любых других животных. У них есть восемь рук с присосками и когтями, хищный клюв и яд, реактивный «двигатель» и умение перелетать на десятки метров, запас воды для путешествия по суше, дымовая, а вернее, чернильная завеса. Их способность маскировки не имеет равных в мире животных. У них есть огнеметы, инфракрасное зрение и, наконец, самое главное — способность телепатического воздействия, которую они могут усовершенствовать. Когда-то ученый Джильберт Клинджел утверждал, что если бы осьминоги сумели выйти на сушу, то стали бы хозяевами на ней и заселили бы землю бесконечным множеством удивительных форм. А ведь он говорил об обычных осьминогах, не способных к телепатии…

Голос Славы стал таким же холодным, как голос Аркадия Филипповича.

— Я верю, что их дальнейшую судьбу будут решать настоящие гуманисты…

Валерий понял, что он хочет сказать. Ведь гуманизм означает вовсе не любовь к любому живому существу, а любовь к гомо сапиенсу, к человеку. «Пожалуй, на оборотной стороне медали «За гуманизм», - подумал он, — следовало бы выбить: «Прозорливость и непреклонность». Но многие ли заслужили бы такую медаль?» Он спросил, обращаясь ко всем, кто находился сейчас в отсеке:

— Думаете, их не осталось нигде, кроме пещер? Вспомните, сколько контейнеров с отходами брошено в глубины океанов, сколько зарыто… Когда их бросают в пучины, то надеются, что океан похоронит надежно. Но как мало мы пока изучили океанские течения! Сколько сотен километров, например, тащило течение контейнер от берегов Америки, прежде чем бросить его в бухте? И сколько таких контейнеров находится в иных бухтах?…

— Будем надеяться, что в других местах этого не случится, — поспешно сказал Слава, но Валерий не согласился с ним:

— Надеяться мало…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

— И это называется документальной повестью? — возмутился Никифор Арсентьевич Тукало, поворачиваясь то к Славе, то к Валерию. — Да вы же всюду сгустили краски, а некоторые события прямо-таки исказили. Но главная несуразица в том, что вы пытаетесь доказать, будто осьминоги угрожают человечеству.

— Меня неправильно поняли, — начал оправдываться Валерий. — Я ничего не хочу сказать, я только делаю допущения. Это же художественный прием, гипербола. Если допустить, что наши октопусы размножались бы так интенсивно, как я показываю в повести…