Талисман спасателя Бекасина

Репортёры в гостиницу завалили, я – следом за ними, а там… Ёшкин кот! В холле, на диване, в окружении персонала гостиницы и туристов, восседает наш Константин (слава богу, без шаманских причандалов) и наяривает на варгане популярные мелодии народов Севера: бджыннь- бджыннь-джау-джау-джау-бджыннннь!.. СМИшники при виде Кости про нас забыли в один миг. Ещё бы! Космонавты (астронавты, тяньконавты и – т.д.) уже давно стали обыденностью. А вот житель Севера на орбитальной станции – это, знаете ли, супер-экзотика (эх, если бы он ещё и оленя с собой привёз на станцию, тогда бы… О-о-о! Это было бы «что-то»!.. ) Смотрю – Костя меня заметил, вопросительно мотает головой – мол, что за нашествие? Я себе рот левой рукой прикрыл (вроде того, помалкивай!), а кулаком правой для внушительности погрозил. Вижу – он кивнул, дескать, всё понял, не подведу. И продолжает музицировать.

Труженики СМИ подле него крутятся, засыпают самыми разными вопросами, некоторые даже нервничать начинают (почему он нас игнорирует?!), а ему – хоть бы хны! Играет себе на варгане… Ну, я, чтобы несколько разрядить обстановку, стал СМИшникам рассказывать, что это – передовой якутский оленевод Константин Сулустаан, который решил посмотреть на родную Якутию с высоты орбитальной станции. Общаться может только на своём родном языке! Потом глянул я на монитор диспетчерской службы, и мне не по себе стало.

– …Кстати! – делаю голос погромче. – Якутию, да и всю Сибирь, Константин уже увидел, а через десять минут на Землю отправляется туристический ракетоплан, на котором он полетит ДОМОЙ! СЧАСТЛИВОГО ПУТИ-И-И!!! – последние слова я, можно сказать, проорал.

Костя это как услышал (видимо, из-за гудения варгана объявление диктора о начале посадки на ракетоплан он пропустил), глянул на монитор, и сразу же бегом ринулся в свой номер за рюкзаком. Выскочил оттуда и – опрометью к шлюзовой камере. Репортёры за ним:

– Путтьте доппры, хотя ппы несколько слофф на ффашемм роттном якуттском яссыке!

– Да, отстаньте вы, ну вас к чёрту! – гаркнул Кубышкин, и тут же скрылся в шлюзовой камере.

Немая сцена. Сотрудники ЦУПа тут же воззрились в мою сторону: это что за фишки-шишки? Это что за якут такой странный? Изумлённо развожу руками: сам ничего не понимаю! Надо же, как можно ошибиться в человеке! Я-то, думал, что он и в самом деле якут, а он-то вовсе не якут! Ай-яй-яй! Но, мне они, явно, не поверили. Так что, не исключено, что это они и наябедничали Игнатьеву о возможном присутствии постороннего на корабле, во время нашего полёта к астероиду. В списках-то туристов Костя не значился! Недели две назад он прилетел в гостиницу, (причём, была ли у него путёвка – никто не знает) потом куда-то внезапно исчез больше чем на десять дней, одновременно с нашим «Юрием Гагариным». Потом, столь же внезапно, одновременно с нами, он появился снова, войдя в гостиницу через служебный вход со стороны отсека КСС. Ну и где он мог быть всё это время?! То-то же! Подозри-и-и-тельный случай… Впрочем, каких-либо скверных последствий для нас это не имело. И я понимаю, почему. Ведь над нашим начальством есть ещё начальство, которое спросит со своих непосредственных подчинённых: как же вы могли недосмотреть, как могли допустить нарушение инструкций, о чём, вообще думаете?! И, самое главное – чем?..

Не менее благополучно закончилось разбирательство причин нашего отбытия к Вестнику Бурь без Брюллинга. Нам потом рассказывали, как он бесновался в больнице, и чуть ли не в пижаме порывался бежать в космопорт. Но при его температуре за тридцать девять – кто ж отпустит-то? А когда Брюллингу сообщили, что на «орбиталке» нас уже нет, что мы уже в пути, он такое устроил! Можно сказать, совсем осатанел (ну, понятное дело – сатанист же!). Его даже пришлось «упаковать» в смирительную рубашку и вызвать психиатра.

…И ещё о Косте. Кончился наш отпуск, начались рабочие будни. Вернулся я с очередной орбитальной вахты домой, по видеосвязи звонит мне Кубышкин. Ну, как и обычно – что нового, как дела… А потом меня вдруг ошарашивает:

– …Денис, ты не поверишь! Я снова ушёл в океанологию. Да!

Очень уж сильно я не удивился – по части резких жизненных зигзагов он общепризнанный мастак. Но причина ухода из шаманов обратно в океанологи меня, всё же, заинтересовала. Разобрало любопытство: он сам вдруг затосковал по глубоководным погружениям, или коллегия шаманов исключила его из своего сословия за какие-то антишаманские прегрешения? Оказалось, ни – то, ни – другое.