Талисман цесаревича (СИ)

— Пока всё что надо я возьму у травницы и в аптеке господина Герцеля в долг на своё имя. О деньгах не беспокойся Юрий Сергеевич. Тут тебя многие знают как дельного юношу, так что долги погасят, да и на прожитьё пожертвуют.

Ночь прошла беспокойно. Поручик то метался в бреду, то его бросало в пот, то он замирал в мёртвом беспамятстве, так что даже сердцебиение прослушивалось едва-едва. После проливного пота приходилось менять простыни, а голое тело обтирать полотенцами. Простыни денщик быстренько застирывал, а потом проглаживал хозяйским чугунным утюгом, для того на крыльцо вынесли и стол. Так же беспокойно прошел следующий день и её одна ночь: только на рассвете поручик резко расслабился и забылся здоровым сном. Только после этого поручика мы переодели в чистое отглаженное нижнее бельё и оставили спать, надеясь на выздоровление. Врач, пришедший утром второго дня, освидетельствовал больного, признал назначения и ход лечения правильным и появлялся ежедневно, минут на пять, каждый раз напоминая денщику о необходимости тщательно соблюдать назначения «юного господина».

Глава 2

Я вывел рекрутов на обширный двор усадьбы, где мы квартировали, и занялся с ними строевой подготовкой. Надо сказать, строевые приёмы в русской армии за века конечно изменились, но не принципиально. Разница в приёмах диктовалась другим оружием — карабин СКС или автомат Калашникова дают всё же большую свободу действий по сравнению не то что с фузеей, но и даже с винтовкой Мосина. Всё-таки карабин и автомат куда короче и легче. Да и ухватистей, чего уж скрывать.

Рекруты попробовали возмутиться самоуправству непрошеного начальника, но я привычно и быстренько навёл порядок: кому-то дал в лоб, кому-то вывернул руку, а с кем-то обошелся почти дружеский подзатыльником. Хитромордому Гришке, которому давеча пришлось пообещать пендалей, сегодня пришлось-таки дать несколько штук, причём, как и обещал, исключительно левой ногой. Потом построил новобранцев на дворе и произнёс речь:

— Мои дорогие односельчане, а теперь и однополчане! Господин поручик нынче болен, а его подчинённые выполняют особенное поручение, так что старшим над вами остаюсь я. Так решил господин поручик. Буду с вами заниматься строевой подготовкой, как без оружия, так и с оружием. Теперь внимание: желающих я обучу грамоте и счёту.

— Мне любопытственно, а как мы будем учиться с оружием, когда оружия-то нам и не дадено? — поднял руку Гриша.

— Правильный вопрос, отвечаю: ружья будут. Деревянные. Я их сегодня и закажу. Ещё я закажу мундиры на всю нашу команду, чтобы мы выглядели, как положено солдатам.

— А ето, грамоте нам, зачем учиться? — опять подал голос Гриша. Похоже он тут неформальный лидер. Ну что же, через какое-то время станешь ты дружок и формальным лидером. Как только я выдвинусь, сделаю Гришку своей опорой. Будет он сначала ефрейтором (правда не помню, есть ли ныне такое звание или нет), а потом и унтером.

— Грамоте, дружище, я буду учить только желающих. Судите сами: в армию мы попали, считай на всю жизнь, а значит надо в ней устраиваться. Что для этого требуется? Быть храбрыми. Ну да вы все парни бравые, коренные ольшанцы чай, а не приблуда из ниоткуда.

Парни, слыша это приосанились.

— Второе это уметь обращаться с оружием, так я этому вас и научу. Третье это грамота. Грамотных нынче мало, им дорога открыта. Вот выучитесь, проявите себя в деле, храбрость покажете. Разумную храбрость, а не глупую браваду, тут различать надо! Ну да я вам объясню эти тонкости. Так и выйдете в люди. Ясно? А тех, кто не хочет, я неволить не буду. В армии и для таковых есть место: нестроевые. Всякие там конюхи, возчики. Места, что и говорить, нетрудные, да вот будущего у таких служивых нет. Так они на одном месте и останутся. А вот те, кто приложат волю и старание, имеют возможность вырасти до унтера, а кто-то даже и до офицера, если не упустят свой случай.

Надо сказать, что все парни осознали возможность, и согласились учиться. Я принялся показывать своим подчинённым строевые приёмы: шаг, повороты, подход и отход к начальнику. Много важных мелочей в этом, казалось бы, нехитром деле.

Как раз во время учёбы меня застал исправник.

— Юрий! — раздался басовитый начальственный голос.

Я обернулся. У калитки, красиво приосанившись, стоял мужчина в тёмно-синем с красными обшлагами, как и у Авдея, мундире, но даже на глаз было видно, что ткань мундира несравненно качественнее.

«Ага, это пожаловал исправник» — сообразил я и скомандовал:

— Гришка! Становись на моё место и следи, чтобы рекруты поднимали ногу так, как я показал.

— Агась!

— Надо отвечать: Так точно!

— Так точно, барич!

Торопливо подойдя к важному господину, я снял шапку и поклонился:

— Добрый день, Сильвестр Гордеевич! — это в памяти всплыло имя посетителя.

— О как! А Авдей говорил, что ты память потерял от удара и все имена позабыл. Это хорошо, что вспоминаешь, я смотрю и командные навыки вспомнил. Здравствуй, Юра, здравствуй. — с этими словами Сильвестр Гордеевич обнял меня.