Талисман валькирии (СИ)

"Они что, подозревают Фальк? — мелькнула у Клео очередная странная мысль. — Но если так, то как она смогла вынести из гробницы тело? Ей же наверняка кто-то помог: сама бы она точно не справилась…".

Внезапно ее осенило.

— Я кое-что вспомнила, — воскликнула Клео так, что офицер заметно вздрогнула. — Где-то в половину одиннадцатого мужчина в белом одеянии с лысиной и синими татуировками на лице ходил около моей палатки, а потом он пошел на раскопки. Я побежала предупредить профессора, но, к сожалению, поскользнулась и упала.

— Может, вы не упали и на вас тоже покушались? Вам знаком этот мужчина? — Норберг схватила рацию и быстро произнесла несколько слов, явно сообщая оставшимся на раскопках о новых фактах в расследовании.

— Нет, но я сегодня уже его видела в автобусе, который вез нас в лагерь. И еще кое-что: пропало янтарное ожерелье, которое мы нашли в гробнице, — сердце девушки учащенно забилось в груди.

"Как я могла это упустить. Хорошо, что я не забыла, надеюсь, еще не поздно и ожерелье найдется"

— Замечательно, Юханссон, — обрадовалась Норберг и немедля сообщила по рации о только что услышанном.

"Вольво" медленно проехало по усыпанной гравием подъездной дорожке и вскоре остановилось под каменным навесом у входа в клинику. Клео вышла, взяла с заднего сидения чемодан и захлопнула двери, затем глянула на краснокирпичное здание и содрогнулась, охваченная тем же мрачным предчувствием, которое ощутила, прибыв в лагерь археологов. Девушке не верилось, что Сигге сейчас борется за жизнь, а тело любимого профессора лежит в морге. Она сжала в ладони ручку чемодана и вошла в освещенный желтым светом длинный коридор.

Эпизод V

Перед глазами Клео стоял густой снежно-белый туман. Она ощущала его тяжесть: он окутывал со всех сторон, клубился, то сворачиваясь в кольца, то собираясь в облака.

Девушку кто-то вел, скрутив руки за спиной: она слышала собственное прерывистое дыхание и чувствовала, как ее проталкивают вперед, вглубь туманного туннеля, казавшегося бесконечным. На любое ее сопротивление отвечали силой, болезненно выворачивая плечи, — с каждым шагом ступни пронзала колкая боль от холода влажных каменных плит.

Но внезапно туман рассеялся, и они оказались в огромном просторном зале. От сильного толчка Клео упала на колени, больно ударившись о мраморный пол. И в зеркальной голубой плите поймала отражение израненной женщины с разбитым лицом и слипшимися от крови рыжими прядями волос, свесившимися на щеки.

— Что ты наделала, Свава? — раскатом прогремел мужской голос, отзываясь эхом под сводами потолка.

Клео с трудом подняла веки — и ее ослепил яркий белый свет. Впереди на троне — в окружении воинов — восседал облаченный в белое одноглазый старик с длинной седой бородой: на его голове сияла золотая корона, украшенная крыльями, правая рука покоилась на подлокотнике, в левой он держал копье — у ног его мирно возлежали два огромных скалящихся пса.

Старик, чуть щурясь, величественно взирал на нее печальным, но всепроникающим, грозным взглядом. Клео сковал небывалый страх, она хотела сказать, что это ошибка, и ее зовут Клео, но не смогла вымолвить ни слова.

А старик уже приставил копье к ее сердцу. Острая жгучая боль пронзила тело, когда острие вонзилось в кожу, стало невыносимо трудно дышать, девушка ловила ртом воздух, чувствуя себя маленькой рыбкой, которую выбросили из воды, лишая жизни. В ушах раздался пронзительный звон, по щекам покатились горькие слезы отчаянья. От бессилия она упала на мраморный пол, больно ударившись головой и ощущая ускользающим сознанием, как теплая жгучая кровь заливает глаза и веки.

От резкого пробуждения Клео подскочила на стуле. Она еще чувствовала удушье от нехватки воздуха и пыталась закричать, но получалось только хрипеть.

— Помогите, я задыхаюсь, — Клео схватилась за стол. К ней подбежала медсестра, взяла за плечи и усадила обратно на стул.

— Дышите спокойно, сделайте глубокий вдох и выдох. Вы задремали — это был всего лишь страшный сон.

Клео огляделась и поняла, что находится в больничной палате, она откинулась на спинку стула и закрыла глаза, пытаясь расслабиться. Девушка чувствовала смятение и тревогу и попыталась внушить себе, что это дурной сон. Но сердце продолжало учащенно биться, потому что не видело разницы между сном и явью. Грудь и вправду что-то кололо, девушка засунула руку под футболку и вытащила нательный крестик.

"Святой Зигфрид, какой страшный сон, словно вещий. Что за чертовщина творится со мной? Пойду умоюсь и схожу за кофе".

Клео взяла со стола мобильный и чуть не выронила его, дисплей отражал время — без пятнадцати одиннадцать — и целую вереницу пропущенных звонков. Два из них от бабушки и один неизвестный. Она положила мобильный обратно на стол и подошла к Сигге, который неподвижно лежал на кровати с закрытыми глазами, подключенный к паутине трубок и датчиков.

— Сигге, я здесь, пожалуйста, вернись, ты мне нужен, — Клео взяла молчаливого пациента за руку и заплакала. Она рассматривала спокойное расслабленное лицо друга: его ресницы дрожали, грудь мерно поднималась и опускалась.