Талисман власти

— Погодите. Оденусь… — и начал одеваться. Он торопился, сквозь зубы проклиная перепутавшиеся штанины, а когда все же оделся небрежно опершись о дверь — не за каждым же вот так среди ночи посылают князья — бросил:

— Схожу к тестю, послушаю, что скажет…

Гаврила осмотрел его, зевнул с завыванием и сообщил.

— Чего скажет? Скажет, что дурак…

Восторженности у Исина поубавилось. Гаврила видел что-то, что не видел он.

— А что не так?

— Не срамись. Ты чего без меча поперся?

Хазарин пощупал свой пояс.

— Так князь…

Гаврила ничего не стал говорить, а только покачал головой. Мол, учишь его, учишь…

— Бесхитростный ты. Даже завидно.

Исин медленно вернулся и одел меч.

— Лучше на пояс, — поправил его Избор. — Тут потолки низкие. Если что, то выхватить не успеешь.

Он перевесил меч и пошарил в изголовье и под одобрительным взглядом Гаврилы сунул за голенище нож.

— Засов не закладывайте, — попросил он…

— Ничего. Постучишь.

— Может быть, ты раньше утра не вернешься.

— Может быть, тебя там сейчас прямо и женят, утра не дожидаясь… — предположил Гаврила.

— На пир хоть позови…

Дверь за ним закрылась, и он услышал, как Гаврила рассмеялся. Потом босые ноги прошлепали к двери, и кто-то заложил ее.

Обрезанный закрывшейся дверью свет пропал и перед ним в обе стороны протянулся полутемный коридор.

— Пошли, сотник. Князь ждать не любит… — сказал старший подчеркивая свою близость к сильным мира сего.

— Да, — небрежно согласился Исин, — что князья, что каганы… Все они одинаковые… Всем сегодня нужно то, что достать или сделать можно будет только завтра…

Ему никто не ответил и он бодро пошел дальше. Маленький отряд миновали несколько поворотов, одиноким факелом раздвигая тьму перед собой. Исин смотрел по сторонам, соображая куда направляются княжеские дружинники.

— Почему сюда? — спросил он. — Князь вроде в другой половине?

Старший на ходу обернулся, и ответил.

— А то я не знаю, где тут князь.

В его голосе уже не было угодливости и подобострастия, так удививших Исина час назад. Хазарин оглянулся, пожал плечами и двинулся дальше. Холодок скверного предчувствия прокатился по спине, заныли зубы. Еще час назад в глазах этих людей он был героем. Да что там героем, больше чем героем. Он был человеком, от которого в ближайшем будущем могла зависеть жизнь каждого из них. Муж княжеской дочери и сам почти князь и вот тут такое… Сколь не скоротечна земная слава за этот час она не могла исчезнуть бесследно. Остатки уважения должны были остаться, но он их не чувствовал. Сотник начал соображать, вспоминая все то, что рассказал Сераслан и то, что успел увидеть сам. Все левое крыло князь отдал жене Елене и дочери, а сам с сыном жил в правом. Исин вспомнил вид из окна, подсчитал повороты и мысленно почесал затылок. Похоже, что вели его, все-таки на женскую половину. «К княжне? На смотрины?» — подумал он. — «А то она до утра дождаться не могла». Пламя факела осветило впереди стену из бревен. «Если вверх, то может быть и к княжне» — подумал Исин уже не веря в это. Предчувствия его не обманули. Свет, что нес старший впереди, плавными скачками начал спускаться вниз. «Подвал, — подумал Исин, — а что хорошего может быть в подвале? Да ничего!»

Он тихонько вздохнул. Ступеньки были хорошим поводом, что бы положить ладонь на рукоять меча… С первой ступени он посмотрел вниз. Он уже знал, что будет делать. Глаза сами подсчитали ступени — двенадцать. На второй он неуклюже взмахнул руками и с проклятьями покатился вниз. На глазах у тех троих, что смотрели на него сверху он попытался остановиться, но едва поднявшись на ноги упал на повернувшегося на шум старшего. От неожиданности тот забыл, что держит в руке факел, и уронил его, пытаясь поймать хазарина. Исина то он поймал, но, не удержавшись на ногах, вместе с дорогим гостем упал навзничь, прямо на оброненный факел. На лестнице стало темно и оставшиеся остановились. Прямо под ними сопели и ворочались в темноте два тела. Потом кто-то охнул, застонал и от всей души выругался.

— Да что у вас тут за лестницы? То криво, то косо… Эй, старшой, поднимайся, а то больно хорошо устроился… Слезь с меня…

Несколько мгновений тишины и тот же голос, но уже озабоченно произнес:

— Эй, где вы там? Что-то ваш старшой молчит. Не иначе как ушибся..

Потом в темноте прозвучал стон и хазарин сказал.

— А я, кажись, ногу сломал… Помогите, ироды… Вот вам князь за меня…

Исин услышал, как наверху, там, где стояли оставшиеся трое, свистнули вынутые из ножен мечи. Он осторожно поднялся и, вспомнив Гаврилу, достал нож из-за голенища.

— Сейчас, — напряженно ответили сверху. — Только огонь засветим.

Это было лишнее. Огонь Исину совсем не был нужен. При зажженном факеле те, сверху сразу увидят, что старшой их уже неживой лежит, и что нога у сотника в полном порядке.

— Конечно, — быстро сказал сотник — Я сейчас факел найду и кину вам… Подождите…

Он ощупью нашел факел и бросил его на середину лестницы. Стало слышно, как тот ударился о ступени и скатился вниз.

— Поймали?

— Не добросил.

Послышались шаги. Двое стали спускаться, осторожно нащупывая под собой ступени.