Талисман власти

И странники и лошади были и мокры и грязны. С них ручьями стекала вода, и почему-то пахло псиной. Каждый, у кого имелись глаза видел, что они проделали немалый путь, который проходил через особо грязные, а местами и, вовсе похоже, непролазные места.

— Заходите, — радушно пригласил их Избор. — Мы вам рады….

«Чему радоваться-то», — недовольно подумал Исин, но потом и он догадался. Рассвет еще не наступил, и его тоскливое ожидание эти люди могли скрасить. Конечно, после такой ночи они могли оказаться неразговорчивыми, но Гаврила, наверное, подумал и об этом. «А если возгордятся и ничего не скажут, пусть через костер прыгают! Какое никакое, а развлечение!»

Ни слова не говоря — он свято блюл обычаи и не ни о чем спрашивать гостей до тех пор, пока не накормит их — Избор приглашающе махнул рукой. Жест его можно было истолковать и как приглашение зайти и как приглашение присоединиться к еще не начавшейся трапезе. Бесстрашно странники вошли под кров и завели лошадей. Сразу стало тесно, но как-то само собой все утряслось, и странники расселись вокруг камня и присоединились к трапезе.

Утолив первые муки голода, залетные пташки откинулись назад и, давая отдохнуть зубам, пустили в ход языки. Если у этой пещеры и были хозяева, то без сомнения это были те, кто занял ее раньше других, и по праву хозяев вопросы тут задавали именно они:

— Плохо в такую погоду без крыши над головой, — деликатно начал Избор, — холодно и мокро и тоска заедает… Да и чудовище, говорят, где-то тут рядом бегает…

Один из них склонив голову в вежливом поклоне, ответил:

— Чудовищ мы не боимся, а что до всего остального, то необходимость — мать всякого действия и иногда даже мы не властны над своими поступками. В этих случаях нас ведет Предначертание!.

Избору уже приходилось столковаться с подобными странниками, и он знал, как с ними разговаривать. Выражаясь так же туманно, как и собеседник, он сказал:

— У всякого предначертания и есть имя. Каково имя вашего?

Самый старший вытер руки о бороду и, закатив глаза кверху, ответил на понятном всем языке:

— Любопытство, невинное любопытство.

Избор задал свой вопрос, подняв бровь над правым глазом.

— Мы идем к славному князю Круторогу, на праздник.

— Это не в Журавлевское ли княжество? — оживился Исин.

— Да.

— Что же там нынче медом мазано? Кого не спросишь, так каждый туда едет.

Путники оживились. Как приятно было повстречать людей, которые ничего не знали о празднике, и которые оказались настолько любезны, что накормили их ужином, за который можно будет теперь рассчитаться таким простым способом.

— О! Это не обычный праздник! Князь Круторог собирает волхвов и волшебников со всех концов Руси…

Он замолчал, словно ожидая вопроса.

— И вы… — начал Избор.

— И мы оказались в числе приглашенных!

Старик распустил хвост и Избор решил пощипать оттуда перышки.

— А чем знамениты вы, уважаемые незнакомцы?

Старцы напыжились, а тот, что самый младший, ходивший, верно в учениках, сообщил:

— Мы — величайшие волхвы во Вселенной!

Трудно было сказать, что хотели увидеть странники после этих слов на их лицах, но все это на побратимов не произвело никакого впечатления.

— Неужели? — довольно холодно поинтересовался Гаврила, до сих пор молча наблюдавший за странниками, меч он сунул в ножны, как только ощупал глазами одежду их и убедился в безобидности странников.

— Да! — в ответе ученика не было даже понимания того, что ему тут не верят. — А особенно велик среди нас Визуарий.

Он указал пальцем на того самого разговорчивого старика. Старик благосклонно кивнул:

— Величие мое беспредельно!

Исин и Избор переглянувшись, улыбнулись. Тщеславный старик развеселил их.

— Мы благодарим случай, приведший вас в наше убежище! — немного напыщенно сказал Гаврила. Своим тоном он скрывал плохо скрытую насмешку — всемогущие волшебники не смогли справиться с непогодой. Визуарий этого, похоже, не понял, или не показал, что понял, и Гаврила решил ткнуть его носом в столь выпирающее обстоятельство.

— Мы сожалеем, что случай этот, оказался связанным с простым дождем, доставившим Величавшему волхву столько неудобств и неприятностей.

Избор громко и неприлично хмыкнул.

— Вы считаете, что я должен был прекратить дождь? — проницательно заметил Визуарий — Но зачем же вмешиваться в волю Богов?

Вопрос был задан прямо и требовал прямого ответа, но и у Избора было что сказать:

— Воля богов священна, — согласился он. Старик закивал и начал рассказывать о том, как почтительное отношение к богам помогло ему достигнуть его нынешнего высокого положения. Он говорил долго и нудно и речь его была напичкана таким чудовищным враньем, что Избор подумал, что перед ним, по крайней мере, сумасшедший. Возможно, это было не совсем так, но то, что старец был первостатейный врун, каких мало, вот это было очевидно.

— По-моему он малость того… — слегка загнув указательный палец в широко известном жесте. Исин кивнул, соглашаясь с товарищем.