Талисман власти

— Ну да? А почему тогда так быстро пропадает, когда заклинание скажешь? Не бежит, не летит, а пропадает? А? Знаете?

Он спросил это с таким задором, что Гаврила прямо почувствовал, что он вот-вот сложит пальцы в дулю и покажет ее свои противникам.

— Знаем! Да не скажем.

Мудрецы переглянулись.

— Это почему?

— А из вредности…

Ответить на это любопытному волхву было нечем. То есть Гаврила-то знал, как и чем ответить, но любопытствующий волхв был тонок в кости, безоружен, и наверняка от этого и думал иначе, чем богатырь.

Масленников отвернулся от него и прислушался к разговору трех волхвов, что стояли левее.

— У варяжских волхвов еще ничего, — говорил самый старый из них глухим от долгого молчания голосом. — Там нечистой силе можно жить. У северян кровь холодная. Коли нужен ему бес, так он перстень потрет и его вызовет, тот его волю сполнит, и опять свободен… А у саркинозов…

— Да-а-а, — подхватил другой, не менее древний. — У саркинозов другой обычай. Если саркиноз беса поймает, то норовит его обязательно куда-нибудь укупорить. В горшок, какой или лучше того в светильник. Что бы, значит, всегда под рукой был…

— Горшок — понятно — сказал третий. — Ну а светильник-то?

Те двое, что говорили, переглянулись и хихикнули, а потом второй объяснил.

— Все просто, Бухтиган. Они там сладострастники все. Как только ночь, так они сразу за светильник, и бесов своих выпускают, что бы, значит, те им чужих жен да девственниц таскали.

— Устроились, — с пониманием ответил третий и, как бы между прочим, поинтересовался. — И что, таскают?

— А то. Нечистая сила — сила подневольная. Куда же ей деваться?

С другой стороны — там шел свой разговор — кто-то пробубнил, разжевав слова вместе с куском мяса:

— Но ведь есть случаи, когда от нее человеку польза? Есть! То золота мешок принесет, то еще чего-нибудь полезное.

— Это польза мнимая, черная, — ответили ему. — От нее пользы никакой, только вред один.

Говоривший оглянулся и увидел насмешливый взгляд соседа — курчавого и смуглого мужика, больше похожего на пешего ратника, чем на мудреца и спросил.

— А ты чего молчишь?

— А что с вами дураками разговаривать? — спокойно и громко ответил тот. Спрашивающий присмотрелся к его одежде и сделав охранительный знак рукой шагнул назад.

— Ты из каких? Неужто из черных?

Тот сморщил лицо, закчал головй, словно до смерти ему уже надоело говорить прописные истины

— Черные, белые… — сквозь зубы процедил он. — Нет у знания и власти ни черного цвета, ни белого. Оно всегда золотое.

Он отошел от них, обошел Исина и вышел из комнаты.

Гавриле вдруг стало горько. Это было бедой всего мира. И на Руси и у ромеев и у саркинозов все было одинаково — умники, вместо того, что бы бороться со злом обсуждали его природу, выясняли, как это зло можно было обратить на пользу себе или, если не получится, то хотя бы своему князю.

— Да что вы тут знаете? — произнес вдруг богатырь, перекрывая своим голосом стариковское дребезжание. — Мудрецы да книжники… Бить ее надо нещадно вдоль и вширь, а не разглядывать… «Что ей нужно?»… Волхвы, а не знаете… Я когда в Замке Ко был все доподлинно выяснил! Страх им наш нужен! Страх! Что мне пирог с луком — то нечистой силе ваш страх! Питается она им, за обе щеки трескает! И от этого только сильнее становится!

Все кто сидел там, посмотрели на Масленникова. Хозяин корчмы потащил его назад, к бражникам, подальше от умных людей, но Гаврила отмахнулся, и хозяина вынесло из комнаты.

— А ты кто такой? — спросили Гаврилу из-за стола.

Гаврила отвечать не спешил, только мрачно поглядывал на волхвов.

— Ежели он про замок Ко не врет, то это есть богатырь Гаврила Масленников. — Пророкотало откуда-то уважительно. — Только он в замке был и вернулся умом невредимый.

Разговор вокруг Гаврилы сам собой сошел на нет, и послышался голос Видги.

— Поглядите-ка как он сидит, мне отсюда не видно. Тень впереди него? Да? Ну тогда точно Гаврила Масленников.

— Повредить можно только то, что имеешь. А ежели ума нет, то вредить нечему.

Из-за стола привстал княжеского вида волхв, что наверняка раньше, когда был помоложе, изрядно помахал секирой и не мало голов посносил, прежде чем уселся за этим столом.

— Ну откуда богатырю знать то, что и нам-то не всегда ведомо?

Волхвам, похоже, надоела своя мудрость, и они готовы были хлебнуть даже из такого мутного источника, как мысли богатыря.

— Да пусть расскажет. Он нечисть борол. — Раздалось несколько несогласных голосов. — А то все об умном, да об умном…

— Пусть расскажет, как защищался. Ну-ка, место гостю…

За столом потеснились, и Гаврила уселся в кругу волхвов как равный. Ему налили, он выпил и сказал, что думал:

— Не защищаться — нападать нужно. Крушить ее, а не за столами прятаться. От чудища, небось, прячетесь? Так нет его более. Вон, друг мой, богатырь Исин сокрушил вчера чудовище!

— Нам молитва защита, да крепкий заговор. Мы как богатыри не умеем.