Талисман жены Лота

– Странный вопрос, Аглаюшка, – захихикало в трубке.

– Спишь... – чуть успокоилась женщина.

– Нет, Аглаюшка, я не сплю. Я бодрствую. И более того – стою на страже.

– На какой страже?.. – смешалась Аглая.

Журчание заполнило механическую коробочку аппарата.

– На страже твоих интересов, дорогая.

– Не поняла... – вовсе растерялась Аглая.

– Ну не поняла, так не поняла... – успокоил ее товарищ ласково. – Главное, что удостоилась...

– Чего удостоилась? – ошарашено выдохнула женщина.

– Подарочка удостоилась. И еще кой-чего, – растягивая слова, промурлыкал Юрчик.

– Ты... это... знаешь?.. – недоверчиво спросила...

– Я!? – обрадовался Юрчик. – Конечно, знаю! А ты как думала?! Думала, я не имею к подарочку никакого отношения? Я не причастен, думала? Я, Аглаюшка...

Связь оборвалась.

Аглая снова и снова набирала номер. Ни звука.

Она присела на ступеньку у двери, невесть как не увиденной прежде, положила телефон рядом с собой... И только тут поняла, что держала его той самой рукой, в которую был вложен дар.

Она повернула руку ладонью кверху. Та была пуста... Пуста!

Раскрыла другую ладонь. Ничего.

Посмотрела под ноги: лысые горбатые булыжники.

Что дал нищий? Что!? Куда оно делось?!

Ладонь нестерпимо жгло. Аглая смотрела на нее, как в зеркало – пристально.

На ладони ничего не было.

Кроме линий. Среди которых появилась новая – линия Счастья. Но Аглая ее не разглядела.

– Посмотри на небо, – сказал чей-то голос, незнакомый и властный.

Аглая послушно исполнила приказанье.

Небытие

...огромные белые кони неслись по золотому дну неба...

...розовые пирамиды облаков рассыпались под их тяжелыми копытами...

...колонны огненных лучей били мощными руками в бубны планет...

– Пойдем, – сказал Молодой Ангел Жизни Аглае, сидящей на истершейся ступеньке, и повел ее по златокрученной лестнице в небо, заботливо прикрывая сильным крылом от нечаянностей.

– Пойдем, – сказал он, – ты сможешь дойти.

...Стражи мироздания не сдвинули свои огненные копья перед ней...

...Небесное воинство приветственно вскинуло блестящие томагавки и пропустило ее сквозь плотные ряды свои...

...Звезды, как голубые птицы, разлетелись по сторонам, всполошенные гулкими шагами земной пришелицы, молча следовавшей по ледяному органному мосту в абсолютную Высь.

Молодой Ангел жизни завернул бесстрашную женщину в теплое крыло... ладанным дыханьем согрел ее босые ноги...

В Беспредельность они скользнули вместе...

– Ты можешь вернуться, – шепнул Ангел на ухо Аглае, когда они очутились у Врат Преображения. – Я дальше не пойду... Мы, ангелы, гибнем там... Нам нельзя...

– Нет, – упрямо мотнула головой женщина. – Я должна...

* * *

– Я должна, – шепнули губы сидящей на каменном пороге женщины. – Я должна...

Ветер-странник, вольный и сильный, стоял перед ней. У него были длинные черные волосы и медно-янтарные глаза, сквозь которые любил смотреть Бог.

...Мужчина, резко щелкнув ключом, отпер дверь, исчез в ее проеме... Через минуту вернулся со стаканом воды.

* * *

– Будь осторожна, – очень серьезно сказал Молодой Ангел Жизни. – Один неверный шаг...

– Я знаю, – ответила она.

– Иди, не бойся, – сказал Ангел и исчез.

* * *

...Врата открылись, и Аглая пошла по пурпурно-красной лаве, стекающей с нижнего яруса храма Света. Она не чувствовала собственного тела, но оно послушно и легко подчинялось ей, идущей по откосу вверх. Вокруг никого и ничего не было, но женщина знала, как плотно заселен этот мир, кажущийся пустынным. Ртутно поблескивающий Мир молчал и выжидательно наблюдал за пришелицей, не причиняя ей вреда.

Очутившись на зыбкой перемычке между ярусами, она чуть было не глянула вниз. Но тут же поняла: нельзя! Останавливаться было тем более опасно.

Сразу за первым ярусом бушевали миры духов Огня. Старых – желтых, и Молодых – оранжевых. Они плясали вокруг воинственные шаманские танцы, но не трогали женщину из столь беззащитной земной плоти. Тигровые их глаза смотрели на нее тысячами раскаленных камней, но не обжигали. Духи знали, что однажды она уже не убоялась...

Она и сейчас не боялась.

* * *

– Я не боюсь, – еле слышно прошептала Незнакомка.

– Я не боюсь, – повторила она.