Талисманы успеха. 34 волшебных предмета

По представлениям древнейших человеческих культур вся земля окружена поясом зодиакальных созвездий, которые определяют судьбу и самой планеты, и каждого человека в отдельности. Это известно всем, причем известно с самых древних времен. Если бы не было зодиакального пояса, то судьба Земли вершилась бы, верно, как-нибудь иначе, но ведь история не знает сослагательного наклонения. Все есть именно так, как есть.

Пояс в культуре древних скандинавов означал воинскую доблесть. Сам Один, верховный бог в скандинавской и германской мифологиях, снимал воинские пояса (на них древние викинги подвешивали буквально все: еду, оружие, инструменты, деньги и т. д.) с погибших воинов, пришедших в Валгаллу. С тех пор в средневековой Европе выражение «снять пояс» означало выйти в отставку, оставить воинскую службу. Воинская служба для древнего воина – и есть судьба, и всю свою жизнь он мерил службой, пояс же символизировал эту службу и, соответственно, жизнь.

Каждый, скажем так, вид пояса что-то означает, то есть в культуре, причем в любой, пояс символичен всегда. Помните цвета поясов в карате? От белого – цвета невинности, до почерневшего от пота за много лет тренировок черного – знака мастерства.

Веревочный пояс монаха напоминает о страданиях связанного и бичуемого Иисуса Христа и одновременно целомудрие, а церемониальный пояс в средневековой Англии служит эмблемой благородства (отсюда выражение «опоясанный граф»).

В индуизме символ круга создает пояс времени и одновременно пояс невидимки, то есть существа, способного перемещаться во времени.

Индейцы Центральной Америки верили, что бог – покровитель бизонов Коцаникуво, сам – бизон-человек, перепоясал Землю поясом из звезд. Когда Коцаникуво гневается, он сдирает с Земли звездный пояс, и тогда все бизоны уходят в небо (вернее будет сказать, в Космос), потому что Коцаникуво, развязав пояс из звезд, освобождает их от обета верности Земле.

Полагаю, вы также помните о поясе верности? Тем, кто не помнит, я напомню. Считается, что в Средние века в Европе его (металлический пояс определенной конструкции) надевали женщинам ревнивые мужья, начиная с крестовых походов и по XVIII столетие. Такой пояс вроде как препятствует измене (механически, разумеется). Но, во‑первых, сами понимаете… Небольшая цитата в пояснение:

«Оденет на тебя перед отъездом в Святую Землю муж этот пояс, прольешь тогда реки слез!

Ах, Гвандолен, любой пояс спадет, если сердце прикажет!» («Сказание о храбром рыцаре Огенобарбе и его супруге Люцилле», приблизительно 1170 год).

А, во‑вторых, если это и надевали, то несчастная жертва ревнивца недолго ждала его: нержавеющей стали тогда еще не изобрели, то есть эта вещь ржавела, она натирала нежную кожу, добавить к этому полное отсутствие гигиены (что просто невозможно с этой железякой), и женщина умирала от заражения крови. Да и, в конце концов, пропорции ее могли измениться даже за неделю, и что тогда в этом поясе делать? В общем, мне думается, что пояс верности – больше легенда. Интересно другое: откуда возникла идея пояса верности. Мессинг считает, что, скорее всего, из греческой мифологии. Амазонка Ипполита погибла, и лишь после этого Геракл забрал ее пояс. С другой стороны, пояс делал сексуально неотразимой Афродиту (Венеру). Сексуальная притягательность и гибель невинной воительницы… Наверное, синтез этих двух образов и послужил основой пресловутому поясу верности.

Теперь я перехожу к мифологии древних славян и одновременно к радуге, радужному поясу Земли. В древнеславянской мифологии радуга – пояс богини Лады (на этот раз, слава Господу, не железный). Его сам Перун подарил своей невесте Ладе на свадьбу (второе имя Лады – Перуница), чтобы она свою красоту при помощи этого пояса могла дарить земле. Поэтому радуга также прекрасна, как сама богиня Леда – ведь это красота богини озаряет собой землю.

На каждом конце пояса Леды – радуги – привязано по бубенчику – по котелку, наполненному золотом. Кто найдет концы радуги, тот найдет и заветный клад.

Пояс Леды – тоже своеобразный пояс верности: его красота – красота радуги – вселила в сердце богини такую любовь к Перуну, что ни о какой измене не может быть и речи.