Талларн: Палач

Мужчина, выглядевший как офицер, улыбнулся и кивнул.

— Он рядом. Идём со мной.

Комната была маленькой, просто коробка из голой пластали, притаившаяся за маленькой дверцей в конце тихого коридора, словно её специально построили, чтобы потом позабыть. Режущий глаза свет от свисавшей на цепи с потолка одинокой люмен-сферы заливал помещение. Три плиты из пластали лежали на полу, края их истёрлись, а плоскости покрывал толстый слой пыли. В комнате пахло пылью — пылью и спёртым воздухом. Акил осмотрел комнату единственным взглядом и повернулся к человеку в красной офицерской униформе.

— Жди здесь, — сказал мужчина и захлопнул металлическую дверь.

Акил выдохнул и нажал на веки пальцами. Сквозь веки он чувствовал, как дрожат его руки. Он постарался успокоить мысли, составить план действий.

— Здравствуй, друг мой.

Глаза Акила распахнулись.

Человек, стоявший у закрытой двери, слегка улыбнулся и приподнял бровь. Он был высоким, и выглядел на средний возраст, но зелёные глаза выдавали прожитые годы, которые были не видны на лице. Запачканный маслом комбинезон чернорабочего болтался на жилистом теле мужчины, из-под закатанных рукавов виднелись тонкие, но мускулистые руки. Лысый череп бликовал на свету. Улыбка всё ещё была на губах человека, когда он шагнул вперёд.

— Джален, — произнёс Акил.

— Рад видеть тебя, — ответил Джален. Голос его был глубокий, спокойный и неторопливый. — Прости меня. Это, наверно, потрясение. Приношу свои извинения. Я был… неподалёку какое-то время, но я решил, что лучше бы нам пока не встречаться. В конце концов, многое изменилось со времени нашей последней встречи.

Акил пристально смотрел на Джалена. Он думал о них двоих, рассматривающих Сапфир-сити, в последнюю ночь, когда солнце освещало края зданий, а далёкое море приобретало цвет полуночной синевы. Джален кивнул, словно вспомнил тот же самый момент.

— Многое поменялось, но мы двое остались, — сказал Джален, пока он говорил, цветные узоры начали появляться на его коже, разрастаясь во все стороны, как плющ на залитой солнцем стене. Изумрудные ящерицы поползли по его шее и лицу, их тела, хвосты и лапы плотно переплетались. Бирюзовые гребни опутали его предплечья, тонкие спирали заструились по ладоням, переходя на пальцы. Улыбка Джалена разорвала татуированные джунгли на его лице.

Акил почувствовал боль в груди. Он втянул воздух сквозь зубы, и ярость наполнила его, кипящая и ядовитая. Руки вскинулись, в следующий миг тонкая кожа шеи Джалена оказалась в его хватке, он протаранил татуированным человеком стену и давил, и давил.

Внезапно захват его опустел, он падал, кружась, он не мог вздохнуть. Он врезался в пол и почувствовал, как остатки воздуха вышибло из лёгких. Он катался и жадно ловил воздух ртом. Джален стоял над ним и смотрел, руки его свободно висели по бокам.

— Стоило попробовать с ножом, — сказал Джален, поднимая левую руку с зажатым клинком. Искусные волны бежали по изогнутому лезвию, рукоять из тёмного дерева блестела инкрустированным серебром. Это был нож Акила, нож, врученный ему дедом, с этим клинком он не расставался даже внутри машины. Джален поднял нож, пробежался глазами по лезвию, пока не встретился взглядом с Акилом. — Если собираешься убить кого-то, то убивай одним ударом. Разве не так здесь говорят?

Акил боролся с болью в груди. Ярость всё ещё была там, она переплеталась с болью, пытаясь стать единым целым. Он перекатился на колени и яростно вдохнул.

— Ты убил мой мир, — задыхаясь, сказал он и попытался встать.

— Нет, — покачал головой Джален, присаживаясь на одну из плит. Он наклонился вперёд, локти лежали на коленях, руки близко сведены. Нож Акила исчез. — Нет, мы этого не делали.

Сулан чувствовал, как сердце бьётся о грудную клетку. Он размышлял о том, чтобы добраться до двери и закричать, что в убежище вражеский лазутчик. Потом он подумал о человеке в красной офицерской форме, человеке, который так легко и плавно менял акцент.

Он посмотрел вверх на человека, обещавшего спасти Талларн от медленной смерти. Джален посмотрел в ответ — спокойно, беспристрастно, выжидая.

Акил отвернулся, вспоминая медленный страх, росший в нём, по мере того, как он наблюдал за увяданием Талларна, его блеск благополучия, приучивший к стабильности и истощающееся благоденствие утекающих дней. Империум поднял их, а потом отвернулся, не заботясь о том, какое будущее ждёт тех, кто служил ему.

Потом началась война между Гором и Императором, но она не затронула Талларн. Будущее его мира, мира его дочерей, выглядело всё также мрачно и уныло, как и раньше. Затем, когда Акил уже отчаялся разглядеть впереди что-то, кроме холодной тьмы безысходности, Джален нашёл его и предложил ему надежду.

Акил повернулся и посмотрел в зелёные глаза выходца с другого мира. Он всосал воздух и сплюнул. Джален медленно покачал головой.

— Я никогда не лгал тебе. Дела, которые мы обсуждали, планы, которые строили — всё это было правдой. Мы хотели восстановить Талларн, спасти его от медленного угасания, которое, как ты знал, было не за горами. Мы хотели вернуть ему его будущее.