Талли

Вернувшись домой, она прошла мимо матери, поднялась наверх, закрылась в своей комнате и лежала ничком на кровати до тех пор, пока не пришел с работы отец и не наступило время обеда

За обедом Джен взяла себя в руки, заинтересовавшись темой, которую обсуждали родители: Гарвард. Гарвард и тестирование[7]. Гарвард, тестирование и средняя школа. Гарвард, тестирование, средняя школа и: «Ну разве она не замечательная, Линн? Она у нас просто замечательная!» А она их замечательная дочь — сидела, сконцентрировав все свое внимание на том, чтобы нацепить по горошине на каждый из четырех зубцов своей вилки. Иногда ей удавалось нацепить две или три, но никак не четыре, и тогда ей хотелось запустить тарелкой об стену. Но она напрягла всю свою волю, а Тони и Линн продолжали говорить. На что они могут рассчитывать, если 1050 очков считается плохим результатом, а Джен в прошлом году на пробном тестировании набрала 1575 из 1600 возможных? И это на пробном! Даже Джек набрал только 1100. А Талли — 1400, но никто не знал об этом, потому что никому не было до этого дела. «Никому не было дела до Талли на ее пробном тестировании и, можно сказать, что ей повезло, — думала Джен. — Ей по крайней мере не приходится выслушивать все это за обедом по семь раз в неделю несколько месяцев подряд». Дженнифер подумала, что надо рассказать родителям: она не собирается поступать в Гарвард; у Дженнифер и Талли были свои планы. Но сейчас ей хотелось только одного — чтобы ее не трогали. Она извинилась, вернулась в свою комнату и провела оставшийся вечер, набирая номер Джека и вешая трубку, прежде чем успевала услышать гудок.

Сотни раз, многие сотни раз, одна в своей спальне, она набирала его номер и многие сотни раз вешала трубку, и снова, с закрытыми глазами, крутила диск.

2

Робин наконец позвонил Гейл. Ее ледяной голос его не удивил. Его приемная мать была теплой, как летнее полуденное солнце, а Гейл ничуть не походила на нее. Робин попросил у Гейл прощения, сказал, что никогда не вводил ее в заблуждение, у них не было ничего серьезного. Гейл спросила: неужели он думает, что она захочет, может захотеть увидеть его снова вместе с той? Робин удивился: у него совсем не было намерения общаться с Гейл. Но ей он сказал:

— Нет, конечно. Я понимаю. Я не умею вести двойную игру. Надеюсь, мы сможем остаться друзьями.

В следующее воскресенье, опять воспользовавшись помощью Дженнифер, Робин повел Талли в «Красный лангуст». Они вкусно пообедали. Талли поинтересовалась, сказал ли он что-нибудь Гейл, которая сталкиваясь с ней в школе, шипела, ей вслед, как старая кобра.

— Клянусь тебе, раньше я никогда ее не видела, — говорила ему Талли. — Но всю эту неделю я встречаю ее каждый день, она ходит за мной по пятам и разбрызгивает яд. Ты не говорил с ней?

— Говорил, — ответил Робин. — Но что я мог ей сказать?

— Смотри, — сказала Талли. — Она начнет рассказывать тебе обо мне всякое.

Робин улыбнулся.

— Что, например?

— Да массу всего, одно хуже другого.

— И все — бессовестная ложь? — хотел он знать.

— Конечно, нет, — сказала Талли. — Но все — самого омерзительного свойства.

Робин предложил ей рассказать обо всем самой, но Талли вежливо уклонилась и сказала только, что когда-то хорошо танцевала, но через какое-то время об этом стали судачить.

— Когда-то? А сейчас перестала? — спросил он.

— Нет, не перестала, но сейчас я танцую… реже.

— Как твоя мама? — осведомился Робин.

— Чудесно.

— Ты всегда так «хорошо» ладила со своей матерью?

— Да, — сказала Талли неестественно оживленным тоном, — у нас всегда были очень своеобразные отношения.

На стоянке возле «Красного лангуста» Робин поцеловал Талли, и она положила руку ему на затылок. Он дотронулся до ее волос и почувствовал знакомое волнение.

Они поехали к озеру Шоуни. Робин запретил себе огорчаться из-за краткости их близости и несомненной опытности Талли. Озеро было серым и красивым; деревья уже сбросили почти всю листву, дул ветер. Но Робин не замечал холодной красоты озера — он был слишком занят любовью со своей Талли. А потом он снова попытался поласкать ее, но Талли отказалась.

— В этом нет необходимости, — сказала она без всякого выражения.

— Но мне хочется, — настаивал Робин.

— Мне — нет, — ответила Талли.

— Нет, ты действительно что-то особенное, — сказал он, когда они ехали обратно в город. — Я никак не могу тебя разгадать.

— Да что разгадывать? — спросила Талли. — Я — открытая книга.

— А я — твой рыцарь в блистающих латах, — отозвался Робин.

3

— Хочешь, покатаемся, — предложила Дженнифер Талли как-то в воскресенье по дороге в Рощу.

— Конечно, — ответила Талли и посмотрела на подругу. Прошло целых три недели с тех пор, как Дженнифер подарили машину, но она пригласила Талли на прогулку в первый раз. Только два раза Дженнифер позволила Талли сесть за руль на подъездной дороге.

— Куда бы ты хотела поехать? — спросила Дженнифер.

— В Калифорнию, — улыбнулась Талли. — Но пока остановимся на Техас-стрит.

Дженнифер тоже улыбнулась.

— Да, давненько мы там не были, — сказала она.