Талли

— Ладно, — бросила Джулия уже уходя, но вдруг вернулась и погладила Талли по руке. Талли убрала руку.

Джулия кашлянула.

— Мама говорит, что встречала тебя в церкви Святого Марка. Ведь ты больше не ходишь в эту церковь, правда? — тихо спросила она.

— Конечно, хожу, — неохотно ответила Талли. — Почему бы и нет?

Джулия придвинулась ближе. Талли сделала попытку отодвинуться, но чуть не свалилась с дерева.

— Не знаю, как ты можешь ходить в эту церковь, — сказала Джулия сдавленным голосом.

Талли смотрела на «камаро».

— Должен же кто-то приносить цветы, — помолчав, сказала она.

— Не знаю, как ты можешь делать это, просто не знаю… — повторила Джулия.

— Кто-то же должен.

— Пусть это делают ее родители.

— Ее мать неважно себя чувствует.

Джулия вытерла пот с лица. Талли продолжала смотреть на «камаро».

— Я не знаю, как ты можешь не делать этого, — сказала она Джулии.

Джулия отступила назад.

— Мне и правда пора идти, Талл. До встречи.

— До встречи, — эхом откликнулась Талли.

После ухода Джулии Талли зашла в трейлер и одиноко сидела на диване, пока сон не сморил ее.

В начале второго курса Талли купила себе новый диван и двуспальную кровать. Она хотела купить кровать «королевского размера», но в крохотной спаленке для нее не хватило бы места.

Доходы Талли стали теперь устойчивыми, и можно было подумать о более удобном жилье. Но она никак не могла решиться. «Что, если Трейси вернется, — думала Талли, — и захочет назад своего мальчика?»

Талли встречалась с Робином каждую субботу, по вечерам, но иногда ей целую неделю было необходимо побыть одной, чтобы почувствовать прикосновение блаженного одиночества и забыться в его ласковых укачивающих объятиях. В большой новой кровати.

Практика Талли подошла к концу, и мистер Хиллер вызвал Талли в свой кабинет для беседы.

— Вы очень хорошо поработали, Талли, — сказал он. — Даже Лилиан считает, что вы были хорошим работником, а понравиться ей очень непросто. Мой вам совет — получить степень бакалавра по социальной адаптации, а не по детской психологии. Больше денег, больше шансов продвинуться. А потом можно подумать и о степени магистра…

Талли громко фыркнула.

— Подумайте, об этом, — продолжал мистер Хиллер. — В любом случае приходите ко мне, когда закончите учебу. У нас найдется работа для вас. Я уж не говорю о практике на будущий год.

— Хорошо, я подумаю, — сказала Талли без энтузиазма

— В чем дело, Талли? — Мистер Хиллер был озадачен. — Это хороший шанс.

— Да, конечно, — согласилась она.

— Такой умной девушке, как вы, нет смысла растрачивать себя на бездумной работе. Если вы получите степень магистра, это откроет вам путь к карьере…

— Да, это было бы прекрасно, — сказала Талли, вставая, — Благодарю вас.

«Социальная работа?» — думала Талли. — Социальная работа. Сюда идут те, кто, наверное, не может нормально заработать в другом месте? Социальная работа — сюда приходят, чтобы детей; брошенных матерями, пропустить через мясорубку своей системы? Да уж, лучше некуда.

— Социальная работа подразумевает, что сюда идут прежде всего люди, у которых есть сердце, — сказал мистер Хиллер, словно прочитав ее мысли.

— Скажите об этом семьям опекунов, — заметила Талли.

— О, они не так уж плохи, — сказал мистер Хиллер. — И потом; все они проходят шестичасовое обучение, вы же знаете.

— Знаю, — подтвердила Талли, — это бросается в глаза.

Талли подумала о степени бакалавра. Мистер Хиллер говорил с ней так, будто верил, что она и вправду на это способна, а Талли редко встречалась с теми, кто верил в нее. Большинство тех, кто знал ее с детства и видел, как она росла, считали, что эта недисциплинированная, сбившаяся с пути девчонка — дочка Мейкеров — ни на что не способна. Ей было приятно и внове, что кто-то ничего о ней не знает, но сейчас это было не так уж важно. Когда-то она уже строила планы, которые испарились в одночасье. И единственное, что сейчас было важно, — это чтобы ее; оставили в покое. Талли вспомнила свою давнюю мечту — уехать куда-нибудь далеко-далеко, подальше от Запада, и подумала: «Там, куда я уехала бы, меня бы совсем никто не знал. Совсем никто».

Талли решила последовать совету Хиллера. Почему бы и нет? Она записалась на 250 часов курса по «социальному обеспечению», на 302 часа углубленного курса «детской психологии» и на 100 часов «введения в социальную работу». «Введение в социальную работу» включало также 40 часов добровольной общественной работы. Добровольной! Талли хотелось спросить, засчитают ли ей тысячу часов добровольного сидения с Дэмьеном. Но вместо этого она отработала нужное время в закрытом юношеском центре Шоуни, где семьдесят пять юных наркоманов и бродяжек дожидались, когда очередная семья опекунов пройдет шестичасовое обучение и выкупит их у штата. Талли была безумно рада, когда ее добровольные сорок часов закончились.