Таллинские палачи - 2

Во двор между хрущевками в самом начале Уус-Садама, что стоят рядышком с центральной проходной торгового порта «Кесклинна Садам», въехали старенький «Фольксваген-Транспортер» и его ровесница «Тойота-Хайас». Из «Транспортера» вышли шестеро дюжих молодцев, одинаково коротко стриженных, в совершенно одинаковых темно-серых костюмах, черных рубашках и черных туфлях. Глаза их скрывали одинаковые солнечные очки, в руке каждый держал вместительный не то кейс, не то чемодан.

Не проронив ни слова, они разделились на две тройки, одна из которых вошла в первый подъезд ближайшей к порту хрущевки, а вторая перешла улицу и направилась во двор за белым двухэтажным домом, что стоит ребром к автостоянке у проходной порта.

Вошедшей в хрущевку группой командовал капитан Куренной, два года назад пропавший без вести в Таджикистане. Вообще-то он должен был умереть: мало кто выживает, подорвавшись на мине; судьба.

Все трое поднялись на третий этаж, едва помещаясь на тесной площадке, позвонили в левую дверь и приготовили странные двуствольные пистолеты.

— Кто там? — спросил хриплый голос за дверью.

— Мы работники «Эести Гаас», — пробасил капитан. — Возможно, это ошибка, но у вас проблемы с оплатой счетов за последние четыре месяца.

Дверь приоткрылась, и в просвете показалась пухлая физиономия седовласого хозяина квартиры. Прежде, чем он успел что-либо вякнуть, сержант Глаголев пнул дверь ногой, и Куренной всадил в брюхатого деда из своего странного пистолета сразу две ампулы с транквилизатором. Стукнутый дверью дед распластался по стене прихожей и, отключаясь, стал медленно оседать.

«Гости» протиснулись мимо хозяина в конец узкой прихожей. Сержант Григорянц заглянул на кухню — за заставленным выпивкой и всякой закуской крохотным (иной в хрущевке и не мыслим) столом сидел красномордый здоровяк лет сорока; из всей одежды он ценил только «семейники».

— Ты что за х… с бугра? — хмуро вопросил он парня.

— Газовщик, — без тени смущения соврал Григорянц и всадил в мужика капсулу.

Тот испуганно оторвал от шеи подозрительную штуковину, одарил парня полным ненависти взглядом, начал было угрожающе подниматься. Но тут подействовал транквилизатор; ноги любителя «семейников» подкосились, он рухнул на пол. Сил хватило лишь на еле слышный хрип: «Сука».

— Я в мужском роде, балда, — усмехнулся Григорянц. — Значит, сук; ласково — сучок.

В крохотной спальной были еще двое. Урча и похрюкивая, жирный, лоснящийся от пота мужик отчаянно вытанцовывал на пухлой бабенке, судя по всему, еще не так давно бывшей довольно миловидной. Одной рукой дама как бы обнимала своего партнера, а в другой держала здоровый огурец, коим с удовольствием похрумкивала. Увидев Глаголева и Куренного, она ничуть не смутилась, проглотила недожеванный кусок огурца и сообщила:

— После Семы у меня перерыв.

— Раба любви, — вздохнул Глаголев, всадил любовникам по ампуле и поспешил обрадовать даму: — Перерыв у тебя начнется даже раньше.

Когда обитатели странной квартиры были связаны и свалены в ванной, «гости» распахнули все окна настежь и оглядели из них окрестности.

— Отличная позиция! — оценил капитан. — Готовимся.

Они открыли кейсы. Куренной и Глаголев достали АКСы, подсоединили к ним «магазины» и еще раз тщательно проверили боекомплекты. Когда Григорянц собрал свою «драгуновку», капитан взял рацию:

— Докладывает «седьмой»: объект занят. Все чисто.

Через секунду последовал ответ:

— Отлично. Ждите.

Куренной положил автомат на стол и вызвал в квартиру Ольховского. Минуту спустя в дверь позвонили, Григорянц впустил прапорщика и провел в гостиную. Пока тот разбирался с принесенным гранатометом, Куренной пронаблюдал, как в здание, примыкающее к проходной порта, вошли восемь пассажиров «Тойоты-Хайас» — такие же стриженые «чернорубашечники», как и все остальные люди Волина.

— У «восьмого» порядок? — спросил Ольховский.

— Увидим.

Вскоре в доме у проходной стали распахиваться окна.

— Порядок, лейтенант! — Куренной хлопнул ладонью по колену. — Иначе у нас и быть не может.

Тут он ошибался.

Шестая команда, вторая тройка из «Транспортера» выбрала квартиру на втором этаже второго подъезда в белом доме вдоль Уус-Садама. Прапорщик Агафонов позвонил в дверь три раза, но никакого отклика не последовало.

— Аликбеков, давай! — скомандовал он.

Сержант осмотрел замок металлической двери и усмехнулся — китайская дешевка. Менее минуты он ковырялся в нем отмычкой и сделал приглашающий жест рукой:

— Прошу.

Вслед за ефрейтором Карцевым они вошли в квартиру и осторожно закрыли за собой дверь. На всякий случай держа наготове двуствольный пистолет, Карцев подошел к распахнутой двери в одну из комнат. Раздался приглушенный хлопок, что-то ударило ефрейтора в плечо, он увидел прячущегося за креслом человека с оружием, повалился на пол и выпустил в падении обе капсулы. Одна из них попала в руку стрелка: но транквилизатор не действует мгновенно, и Карцев, уже лежащий на боку, получил еще одну пулю — на сей раз в грудь.