Таллинский дневник

— А я хирург и попробую вам помочь, — сказала Татьяна. Превозмогая слабость, она встала, облачилась в матросскую форму. Надела халат, косынку на голову и с помощью моряков превратила кают-компанию в хирургический кабинет.

Одним из первых пациентов, которого принесли на носилках и положили на операционный стол, был Василий Шувалов. Сейчас трудно было узнать его лицо, искаженное болью.

Василий увидел свою спасительницу, приподнялся и с удивлением воскликнул:

— Доктор! Это вы здесь командуете парадом?!

— Да, я. Лежите спокойно, сейчас я вам сделаю перевязку.

И как тогда, в Таллине, она надела на лицо марлевую маску, разбинтовала, промыла и снова перевязала рану.

Василий долго рассказывал мне обо всем, что произошло с ним и Татьяной Ивановной Разумовой.

— Если бы не она, мы с вами больше не встретились, — сказал Василий. Прошу вас, напишите о нашем докторе.

Вот я и написал…

Огненная купель

…Много лет я собирал воспоминания о транспорте «Казахстан» единственном из всех судов торгового флота, дошедшем до Кронштадта своим ходом. В Таллинском переходе погибло 20 боевых кораблей и катеров из 128. Значительно больше потонуло вспомогательных судов, неприспособленных к войне и почти беззащитных перед вражеской авиацией.

Сразу же, как только «Казахстан» встал на якорь в Кронштадте, история его перехода стала походить на легенду. Легендарной казалась жизнеспособность этого старенького лесовоза и сила его сопротивления. Легендарными были и отдельные эпизоды его борьбы, в частности появление человека в кожаном реглане в момент паники и, казалось, неминуемой гибели, который проявил удивительное мужество, призывал людей к спокойствию, усмирял паникеров силой слов и силой оружия. И в самые, казалось, роковые минуты принял участие в спасении судна. В рассказах многих, кто спасся, появляется этот человек, и называют его то «генералом», то «человеком в реглане», то «человеком в кожанке». Подчинив людей своей воле, этот человек заставил их сопротивляться. Его появление было внезапным, и он исчез так же, как появился.

После войны я писал о «Казахстане», пытался найти «генерала», но никаких его следов не мог обнаружить. Хотя все помнили этого человека, но стали, правда, неуверенно поговаривать о том, что, в сущности, ничего особо героического он вроде бы и не совершил, что воля его была жестокой, что он застрелил в момент паники двух людей, выкинувших белый флаг в знак капитуляции, и стоит ли пытаться разыскивать его дальше. Время делало свое дело: я все реже возвращался к «Казахстану». Встреча с Петром Георгиевичем Абрамичевым, бывшим командиром роты управления зенитного полка, вывезенного из Таллина на этом судне, снова оживила эту историю.

Я записал рассказ Петра Георгиевича. Мне показался он наиболее точным и правдивым.

«Мы поднимались на палубу „Казахстана“ усталые, измотанные многодневными боями под Таллином. Я был лейтенантом, командовал штабной ротой зенитного полка. Мы уже узнали к этому времени не только, что такое контратака, но и что такое рукопашная схватка. Многих не было в живых, когда пришел приказ об эвакуации. В последний день боев ранило моего политрука Зарубина — смелого смоленского паренька. Мы на носилках доставили его на транспорт и сказали: „Что будет с нами, то будет с тобой, в беде мы тебя не бросим“.

Не уходя с палубы, мы смотрели на зарево огня над Таллином, прислушивались к гулким взрывам: на берегу подрывали военную технику.

Время за полночь… Отдаются последние приказания и, наконец, команда: „Отдать швартовы!“ Все как-то сразу затихло, присмирело. Носовая часть транспорта отделяется от пирса. Все на палубе. Стоим молча.

Транспорт отходит от стенки и направляется из гавани на рейд. Там собралось много кораблей и транспортов флота. Занимаем место в строю…

…„Казахстан“ застопорил ход на траверзе острова Нарген. Справа по борту — Таллин, окутанный клубами дыма.

Мы спустились вниз, навестили в лазарете политрука Зарубина. Только глаза смотрели из бинтов.

У зенитных орудий, установленных на борту „Казахстана“, дежурили лейтенанты Речкин, Давыдов и старшина Тухмаров, они в последние дни боев у стен Таллина вели огонь прямой наводкой — так что не новички.

Взяли курс на Кронштадт.

Впереди нас небольшой транспорт напоролся на мину, блеснула шапка огня, словно вспыхнула спичка, и кораблик, переломившись надвое, быстро стал погружаться. Катера, следовавшие с нами, подбирали немногих, оставшихся на воде.

Решили организовать наблюдение за минами. Ими море кишело. Я возглавил группу по левому борту.