Там

Задумался Федор Иваныч о вещах философских. Что не говори, а высшее творение не может не сотворить чуть пониже. Хорош был бы Петрушка, если бы вместо своих пестрых лохмотьев да погремушек напялил золотой фрак или, скажем, форму пожарника. Чувствую я, Федор Иваныч, что все должно быть при деле, в гармонии. Взыскует душа прорядка. Но не той пародии на порядок, который, показухи ради, всобачивается сверху, клыками. При таком порядке только и сделаешь из людей, что измученных скоморохов. Нет, порядок должен быть, как в идеально выточенных китайских шарах, вставленных один в другой.

Заболтался я, а Клавдий-то голодный. Еще может обидели его, бедолагу. Залез Федор Иваныч в кочегарку, кличет, кличет, а в ответ мрачное угольное молчание. Долго рыскал любимца своего. Думал, думал, да и пошел по болоту искать пропащего «императора Клавдия»

Робинзон

Я редко заглядываю в почтовый ящик, но этим вечером все таки раскрыл его — захотелось чего-нибудь почитать перед сном. Читаю я плохо, разучился за ненадобностью и газеты обычно долго тискаю обеими ладонями — мне нравится шелестящий, наглый, успокоительный треск новостей (как-будто после троянской войны случилась какая-то новость). На сей раз мне повезло — попалась квитанция и я заранее предвкушал наслаждение в теплой постели. Квитанции я с трудом разбираю, легче поддаются расшифровке приветливые, пьянящие тексты. Правда, о чем может быть квитанция? Никаких коммунальных платежей я не платил, а власти предержащие предупредил заранее через своего агента, что платить нечем и не будет чем, пока не ограблю пивную напротив. Ответ в высшей степени легкомысленный: напротив собираются строить детский сад, агента у меня сроду не было, хотя я, по дороге в аптеку стал перед каким-то пьяным на колени и спросил тяжело ли ему живется? Он сказал, что легко, но если я отдам ему ботинки под залог Эйфелевой башни…Ботинки я отдал, но все же сомневаюсь, агент он или нет. Мой единственный друг сказал, что я поступил с присущей мне пустобрехостью. Зовут этого друга то ли Чома, то ли Фуфлик, приехал он из Алтая или из Парагвая — в географии я слабоват — ненароком позвонил в мою квартиру, спросил Сергей Иваныча, поставил чемодан в углу, просидел, понурив голову, часа два: я знаю, потому что успел покататься на метро, полюбоваться новым памятником Церетели, зашел в музей покинутых родственников, потом в заброшенный, но красивый пустой курятник, вернулся и застал его в той же позе. Однако заболтался…

Не подождать ли нового друга, радостей у него мало, а тут квитанция. К черту, я эгоист, в конце концов. Электричество власти отключили, но у меня есть свечка. Кстати, а как меня-то зовут? Точно не Сергей Иванычем. Ладно, с этим потом. Полночи шарил свечку, нашел письмо. Главное, даже спичек нет. Позвонил в соседнюю квартиру: «Степанида Матвевна, у вас…» «Хорошее ведро с известкой для тебя найдется, чума тебя пощекочи! Участковый аж заплакал, с горя два чайника чаю выхлестал, окромя поллитровки, всё тебя поджидал! Убийца, говорит, форменный. Вон, скорая его увезла!» Пока она излагала судьбу участкового, стянул у ней спички, пообещал подарить Фуфлика (нового друга) и был таков.