Там алеет заря 4

"Охотск" привёз новости с Камчатки. Оказывается, что на Камчатке в конце июля тоже был японский десант. Но какой-то самостийный. Отставной японский лейтенант сбил из японских рыбаков на острове Парамушир целый взвод, высадился на Камчатке, захватил наш посёлок, расположенный не слишком далеко от Петропавловска, и водрузил там японское знамя. Через несколько дней об этом узнали в русском форпосте на Камчатке и отправили туда бойцов местного ополчения, которые фактически застали самостийных японских десантников со спущенными штанами, повязали и, хорошенько избив за творимые в посёлке безобразия, доставили пленных в Петропавловск-Камчатский. Потом воодушевленные своим успехом ополченцы намеревались нанести японцам ответный визит на Парамушир и Шумшу, но столкнулась с несогласием местной Камчатской власти, которая справедливо указала активистам на то, что, возможно, ополченцы даже смогут захватить острова, но удержать их не смогут, ибо сил для этого нет. Но при этом они оставят без защиты свои дома. Да и захватывать эти японские острова сейчас особого смысла нет, поскольку тем самым они только всполошат японцев. К тому же зимовать на островах негде, поскольку они постоянного населения не имеют и соответственно не имеют нормального жилья. Так, только временные летние японские халупы.

Через несколько часов на станции Никольск-Уссурийска в дверь купе поступали условным стуком. Один из охранников князя вытащил из наплечной кобуры пистолет и крикнул в закрытую дверь:

— Кто?

Из-за двери донесся знакомый голос.

— Это я, Митрич. Телеграмма для Александра Яковлевича из Харбина.

Митрич отпер дверь, забрал бумагу, вновь запер замок и передал Александру бланк телеграммы. Это сообщение Агренев ждал ещё во Владивостоке, но вот получить его удалось только здесь. В нем говорилось, что Игорь Дымков подсядет в поезд в Харбине и с ним можно будет обстоятельно переговорить. Если успеется, то Игорь сойдёт в в Дацине, дождется поезда, следующего в обратном направлении, и поедет во Владивосток. Ну а нет, тогда проедется по КВЖД куда-нибудь подальше. А Александра ждёт в Москве Надя с маленьким сыном Олегом. И задерживаться где-то по пути к ним князь совершенно не желал.

* * *

В зиму поезд князя въехал за Цицикаром. От Харбина навстречу тянулись и тянулись воинские эшелоны с войсками и снабжением. А поскольку железная дорога была однопутной, приходилось частенько простаивать на станциях. Впрочем, это Агренева нисколько не трогало. По-другому и быть не могло. Война.

Александр всю дорогу работал с бумагами. В Иркутске ему принесли письмо от начальника его сильно сократившегося отряда строителей, которые работали над устранением мелких недостатков на Кругобайкальской железной дороге. Оказалось, что тут уже было предотвращено две попытки подрыва тунеллей. Одна была совершена японцами, вторая доморощенными желателями странного. И тех и других расстреляли по закону военного времени без всяких разговоров.

Красноярск встретил поезд Агренева праздничным перезвоном колоколов многочисленных церквей. Оказалось, что этим перезвоном подданных Императора извещают о рождении у царя наследника. И слава богу. Теперь Борису и прочим сыновьям Великого князя Владимира Александровича короны Российской Империи уже не видать. Это была шикарная новость! Ведь за Михаилом теперь есть следующий в его роду.

От Мариинска в вагон князю начали подсаживаться управляющие его промышленной империи. Кемеровские шахты в несколько раз вынуждены были сократить отгрузку угля и кокса в направлении уральских заводов, но добычу даже немного нарастили. Почти весь уголь уходил в топки паровозов, тянущих составы поездов по Сибирской дороге в связи с идущей войной.