Там алеет заря 4

Вторым участником сделки по добыче персидской нефти, видимо, станет французский банк "Лионский кредит". Тот самый, который Агренев с Григорием уже один раз грабанули. И Александр был не прочь еще раз повторить экспроприацию, но уже иным способом. С "Лионским кредитом" выходила достаточно сложная сделка с рядом условий. Но в начале французы тоже должны были предоставить Концерну кредитную линию, за что становились обладателями 11 % пакета акций нефтяной компании "Gulf oil". Видимо, будет и третий сторонний участник — немецкий "Commerzbank", но пока с германцами шла торговля за долю в нефтяной компании. Немцы хотели 15 %, а Агренев был согласен отдать им только на 9-10 %. Однако по сути крупномасштабные работы уже можно было начинать. А именно строительство нефтяных пирсов в двух персидских портах. Один промежуточный для челночных небольших танкеров типа река-море и второй отгрузочный для морских наливняков в порту Бушира. Плюс, естественно, постройка НПЗ "самоварного" типа, который должны были монтировать на месте уже Нобели в счет своей доли в нефтяной компании. Все равно ничего сложнее обслуживать местные арабы врядли смогут даже после соответствующего обучения.

Определились в Концерне и с еще тремя проектами. Первый — строительство завода по выплавке цветных металлов. С проекта, разработанного еще в 1900 году, стряхнули пыль, чутка подправили и запустили в работу. Завод должен был вырасти на берегу бухты Америка и перерабатывать концентраты с месторождения, выпуская цинк, свинец и всякое разное по мелочи. До русско-японской войны его было строить несколько преждевременно, а теперь — в самый раз.

Вторым проектом был завод в Симбирске. Он должен был выпускать провода, кабели и электродвигатели. Раз уж Император подмахнул новые русские стандарты в электротехнике и тем самым на несколько лет выпихнул почти всех иностранцев с русского рынка, то этим нужно было как следует воспользоваться. Тут, можно даже сказать, с началом строительства затянули. По-хорошему завод нужно было начинать строить еще прошлой весной. Но кто ж знал, что подписание пройдет столь быстро и гладко?

Третий проект был химическим заводом в Луганске, который должен был выпускать целый ряд различной химии.

Зато отпала необходимость одного строительства. После анализа полученных геологических данных месторождения титаномагнетитов с неплохим содержанием ванадия в казенному Златоустовского горном округе домну на месте месторождения решили не возводить. Не факт, что она окупится. Все-таки, похоже, месторождение некрупное. Проще будет организовать добычу и вывоз руды на один из Кыштымских заводов и там ее переправлять.

В столице Агренев успел также переговорить с Асташевым и еще парой крупных купцов, которые были родом из Сибири. И в целом они были не прочь поучаствовать в строительстве железной дороги в Кузбассе, а потом и в освоении тамошних месторождений угля. Князь также попросил их отписать своим знакомым, которые могут заинтересоваться данным проектом, да и сам начал писать письма богатым сибирякам с предложением об участии в проекте.

1 апреля 1905 года

Италия встретила специального посланника русского Императора графа Игнатьева очень тёплой погодой. С Санкт-Петербургом вообще не сравнить. А сегодня так вообще было даже жарко.

Экипаж уже подъехал к королевскому дворцу. Старый дипломат, провернувший для России не одну удачную внешнеполитическую сделку, промакнул лысину и лицо белым батистовым платком. Дверца экипажа открылась и граф засобирался наружу. Выбравшись наружу, он с минуту рассматривал архитектуру замка, а потом, вздохнув, в сопровождении дворцового служащего направился ко входу. Тяжёлым шагом он вошёл в светлую залу, в которой находилось два главных человека Италии — король Виктор Иммануил III и премьер-министр Алессандро Фортис. С премьер-министрами в Италии, правда, в последнее время творилось что-то неладное. С тех пор, когда граф получил задание от своего Императора на поездку в Германию и Италию, в этой стране сменилось два премьера. Так что Алессандро Фортис оказался третьим премьер-министром Италии по счёту за 22 дня. А потому русский посланник испытывал серьёзное беспокойство за то, насколько удачно удастся выполнить порученное ему дело. Оно предполагало значительную степень секретности, а тут, в Италии, творится не пойми что.