Там. Часть I

– Утром ты, как обычно меня разбудила. Я сразу принял мученическую гримасу. Но сначала тщетно – ты не заметила мою актёрскую игру. Я почистил зубы и сел завтракать. Уже более продуманно отодвинул от себя чашку с чаем и бутерброд. Вот в этот момент ты встрепенулась и обеспокоенно спросила: «Что случилось?». Я обрадовался, и схватился за живот. Однако видимо совершил ошибку или сыграл неубедительно? Ты, мама, была непреклонна. Я стал одеваться, не теряя надежды пропустить один школьный день. Бывало такое, что ты оставляла меня дома, когда я неважно себя чувствовал.

– В таких случаях я писала записку учительнице, в которой указывала уважительную причину пропуска. На работе косо смотрели, если работницы брали больничный лист. Даже, если болел родной ребёнок. Тем более, это влияло на зарплату.

– Вот, именно! Ты старалась, выйти из ситуации малой кровью. Тогда это действительно были уважительные причины, оттого что я на самом деле хворал. Но в тот день, я лелеял надежду, что ты освободишь меня. Я с тоской оделся, вышел на улицу. Грустно добрёл до школы, считая оставшиеся минуты до начала фильма и …развернулся перед входной дверью обратно.

Кайрат смотрел, как она режет батон.

– Мама, странно?! Почему ты встретила меня, когда я возвратился через десять минут домой? Разве ты не работала? Не может такого быть!

Она положила мягкие куски батона на тарелку.

– Я работала во вторую смену.

– Точно! – утихомирился сын, – кстати, я до одури ненавидел твою вторую смену. Всегда хотелось, плакать, когда ты собиралась на работу.

– Я видела! У меня слёзы наворачивались от твоего потерянного вида. Но чем закончился твой спектакль с липовой болезнью? Не могу вспомнить?

Кайрат взял кусок батона и откусил корочку.

– На пороге ты удивлённо спросила, почему я вернулся? Пришлось соврать, что опоздал на урок и меня не пустили.

– Ах ты, маленький лгунишка! – воскликнула мама. – Неужели я успокоилась объяснением и отнеслась спокойно к такой хлипкой причине?

Кайрат обгрыз корочку с другой стороны.

– Что ты?! Ты не была бы собой, если повелась на шаткое и зыбкое разъяснение маленького мальчишки. Я включил телевизор и ликующе уселся перед экраном. Начались титры и, внезапно тебе, мама, стало ясно. И, почему у меня болел живот, и отчего ни с того захлопнулась дверь в школе перед моим носом. Ты позвала меня по имени и, когда я повернулся, сказала, что если я пропустил первый урок – это не значит, что я могу просолить остальные предметы. Ты меня выгнала в школу заранее, чтобы я, не дай Аллах, не опоздал к началу второго урока. Я прочитал на экране название фильма и фамилии действующих лиц. А потом поплёлся в ненавистную школу, по дороге обзывая проклятущее здание. Хотя, после этого случая я старался не обманывать, думая, что мои усилия бесполезны, и ты видишь меня насквозь.

Мама улыбнулась откровениям сына. Она не помнила эту историю, но заметила, что в память Кайрата крепко врезался этот случай. Он сделал абсолютно правильные выводы, мудро запомнив реакцию матери. Мама не терпела лжи и обмана.

– Ты не можешь мне врать, – подтвердила она. – Ты был совсем крохой. Коверкал слова. Долгое время не мог правильно произносить букву «Р». Вместо неё говорил «Г». Когда я искала потерянную вещицу, я в недоумении поворачивалась к тебе и говорила: «Куда же подевалась? Сынок, ты не брал?». А ты, с чистыми и ясными глазами, смотрел на меня и отвечал пухлыми губками: «Мама, я пгавда не бгал!». Даже в детском садике воспитательница делилась со мной, говоря, что невозможно не умилиться такому ангельскому и невинному взгляду малыша.

Они с аппетитом поужинали. После чего Кайрат стал складывать в сумку дневной труд – поделённые по пятьдесят штук упаковки полиэтиленовых пакетов.

– Как думаешь, мама? – спросил он, чуть повысив голос, чтобы она услышала на кухне. – Сколько пачек взять для продажи? Две тысячи или меньше?

Он замер, ожидая маминого вердикта. Не дождавшись ответа, наградил сумку задумчивым взглядом. Тащить на рынок две тысячи штук, было не разумно. Тем более он помнил, как тянет вниз тяжёлая ноша. Он решил обойтись половиной.

– Для начала тысячи пакетов вполне хватит! – заключил он.

Кайрат приподнял сумку, как человек, выбирающий полосатый арбуз, пытаясь определить на глазок вес.

– Как считаешь, мама? – парень заметил, что она выключила свет на кухне. – Завтра продам эти двадцать пачек?

Мама перевела взгляд на сумку в руках сына.

– Не знаю, – она неопределённо пожала плечами. – Только Аллах может ответить на твой вопрос.

– Давай у него спросим? – бездумно сморозил молодой человек.

Мама с укором посмотрела на парня.

– Не богохульствуй! – кротко поставила она на место. – Всевышний видит все наши поступки и мысли! Лучше попроси у него успехов в делах.

– О! Аллах! Дай мне отличной торговли и счастливого возвращения домой, – послушался Кайрат, воздев руки. – Пошли богатства и благополучия в нашу квартиру! Аминь!

– Аминь! – присоединилась мама, по – мусульмански приложив сухие ладони к лицу.