Там что-то есть

Чарльз вытер ладони о брюки и сцепил руки на затылке, давая расслабиться шейным мышцам.

– Хорошо бы на досуге применить эту методику к людям. Так сказать, провести классовый анализ, – он немного помолчал, наслаждаясь их смехом. – Взять образцы нечистот с фешенебельной окраины, где живут белые, и из мест «самостроя». Или взять чернокожего работягу, слопавшего на обед полбуханки хлеба, запив его банкой пива, и белого чиновника, наслаждающегося блюдом из устриц под «флер де кап». Покажи мне свои экскременты, и я скажу, кто ты.

* * *

В тот день старик-чернокожий не появился на участке. Он не был мародером, хотя и следил за Россерами с момента их водворения на усадьбе Клейнхена. У него был свой способ вести наблюдение, никому не мешая и оставаясь незамеченным.

Этот сельскохозяйственный рабочий ходил в церковном облачении, чтобы хозяева не прогнали его взашей, как бродягу. Но ему не было нужды беспокоиться: супруги практически не выходили из дома. Зато он часто видел во дворе двоих парней с его цветом кожи, видимо наемных рабочих.

На этот раз он пришел посмотреть, как растет кукуруза. Да… Целью его визита было как-нибудь договориться о получении части урожая.

Этим ребятам, ответившим ему на диалекте «сесото», было все равно, что есть – проблему представлял только белый хозяин. Не могли бы они принять его в свою компанию? Сколько раз он являлся сюда затемно, чтобы без помех и не причиняя никому беспокойства, прополоть кукурузу.

Но эти парни отличались повышенной щепетительностью. Они и слушать не хотели о помощи. Один, одетый в джинсы и рубаху с пальмами (так одевается городская молодежь), сказал: не волнуйся, мы сами справимся.

Водя взглядом по двору, старик выразил свое восхищение тем, как они модернизировали сарай, и полюбопытствовал, почему хозяин не занимается вспашкой. Что они думают сажать? И зачем слуги, если они не собираются заводить кур или свиней?

Вуси объяснил: сельскохозяйственные работы отложены на потом. Хозяин решил сперва оборудовать гараж. Опять же ремонт в доме… Нужно покрасить полы и стены.

Да, верно… Мистер Клейнхен перед смертью долго болел, и дом пришел в упадок.

Трое черных беседовали в саду больше часа. Утомившись стоять, они двинулись к ящикам из-под оружия и уселись на них. Закурили. И продолжили разговор, в котором нашлось место для жестикуляции и смеха. Гость снял шляпу, обнажив большую, блестящую на солнце, шишку на черепе.

Белые следили за ними через окно ванной. Там было окошко с непрозрачным стеклом – что-то вроде люка, увитого высохшими лозами.

Из кухни наблюдать было удобнее, но зато и их самих было бы видно снаружи. Главное, не зная языка, они бы все равно не поняли темы разговора.

Сначала они просто испугались. Потом почувствовали себя чем-то вроде шпионов. Презренных, никому не нужных людей.

За последние несколько недель все четверо значительно сблизились. И вдруг все лопнуло как мыльный пузырь. Эдди и Вуси были совсем рядом, но Джой с Чарльзом остро почувствовали свое одиночество. Они не могли понять, что, собственно, происходит.

Наконец незваный гость забрался на свой велосипед и покатил прочь, сопровождаемый криками прощания, как принято у черных.

Все четверо сошлись на кухне. Девушка тяжело дышала, как после подъема на гору.

– Он работал на прежнего хозяина усадьбы. Просит отдать ему урожай кукурузы.

Чарльз не мог больше сдерживать эмоции.

– Господи, мы тут чуть с ума не сошли. У нас создалось впечатление, будто вы знаете этого человека. Мы думали… прямо не знали, что и думать… может, это допрос… может, он припер вас к стенке… А чем мы могли помочь? И при этом у вас был такой довольный вид…

Постепенно обвинительная интонация сошла на нет. Ему даже стало смешно.

Эдди достал пиво.

– Надо было бы угостить его пивом, но не мог же я пойти на хозяйскую кухню и открыть холодильник. Наверное, он недоумевал, почему мы не приглашаем его к себе. Я уж было придумал объяснение – дескать, мы ночуем в другом месте, у своих подружек… но он прекрасно знает всех в округе.

Оставалось надеяться, что он не придет. А потом это уже не будет иметь значения.

Джой не смотрела на Чарльза, но ее слова относились к нему:

– Скоро мне придется подкладывать подушку. На прошлой неделе я встретила в аптеке жену нашего агента по продаже участков, так она удивилась: «У вас все еще ничего не заметно!»

– Господи… Давай-ка ты больше не езди в город. Джой не обиделась. Она сменила прическу – завязала волосы узлом на одной стороне головы. Все-таки она была женщина, и у нее оказалось достаточно времени, чтобы заняться своей внешностью. Правда, получилось некрасиво: с другой стороны, откуда волосы были откинуты, обнажилась выпирающая кость.

– А что за глаз Циклопа был у него на голове?

Эдди непонимающе моргнул.

– Что-что?

– Ну, у того старика была блестящая шишка на черепе.

– Киста, наверное, – рассеянно ответил Чарльз. Ни у кого, кроме Джой, эта деталь не вызвала интереса.