Там чудеса…

Знатная сталь получилась у мастера. Выковал он секиру из неё, а Паляница никак не угомонится — скачет, показывает, до какого цвета её нагреть, и в каком масле охладить. Взял Миньша то оружие попробовать, а оно глядь, его старый меч как тростинку слабую рассекает. Только огонёк опять к печи прыгает.

Начал мастер новую сталь варить. Опять с подсказками Паляницы — скачет неугомонная, подгоняет. Из второго сплава сделал Миньша шлем, а потом кольчугу выковал. Попробовал их на прочность и понял — нет такой силы, которая могла бы их пробить.

Позвал он тогда мастеров, рассказал им, как такую чудо-сталь варить. А тем, кто не сразу понял, Паляница подсказывала — в каждую печку заглядывала. Вместе выковали они доспехи на всех, кто пожелал на защиту своих домов встать. Так и прогнали ворогов.

С тех пор об Урал-камне слава пошла, что нигде такой стали не варят. Как поднимает враг голову, так варят уральцы сталь броневую, которая всю страну защищает. Много мастеров выросло, много разных наук по плавильному делу придумали, а старые литейщики до сих пор могут на глаз, по цвету определить качество. Посмотрит такой мастер в печь, и скажет:

— Добрая будет сталь, вон как Паляница пляшет над нею.

Шариф и Лейла

Да будут благословенны дни твои, досточтимый читатель. Пусть милость небес снизойдёт на голову твою и твоих родственников до девятого колена. Вдохновляясь вниманием твоим и заручившись поддержкой, начинаю я этот рассказ.

В одном древнем и далёком городе, на самом его краю, за которым начинались великие пески, жил обычный бедняк. Не каждый день в его доме можно было найти лепёшку, но если кто-то заходил к нему в гости, то не оставался голодным — соседи жалели старика и всегда помогали чем могли.

Однажды много лет назад, он нашёл на пороге своего дома умирающую женщину с ребёнком мужского пола, которой удалось пересечь пустыню. Как ни пытался старик помочь ей, она умерла, оставив ему красавца сына. Бедняк принял его на воспитание, хотя ему самому было не легко. Парень рос смышлёным, работящим. С детских лет он был приучен к труду. Когда сверстники только начинали постигать премудрости ремёсел, мальчик уже зарабатывал себе на миску плова.

Звали юношу Шариф. Вырос он статным, сильным и умелым. Обучившись грамоте у странствующих дервишей, юноша много читал и часто удивлял своими знаниями мастеров, с которыми вместе работал. Любое дело у него в руках спорилось. Многие отцы готовились отдать за него своих дочерей, приняв в качестве калыма старый тарбуш, потому что знали — нужда никогда не поселится в доме такого умельца. Пройдёт время — с таким зятем они и сами разбогатеют. Но только время Шарифа ещё не пришло. Для женитьбы он ещё не созрел.

Об этом юноше, уважаемый читатель этих строк, пойдёт мой непритязательный рассказ, который, смиренно надеюсь, не омрачит твой день и не вызовет чувство досады из-за напрасно потраченных усилий.

Однажды, когда над городом властвовала изнуряющая чилля, пошёл Шариф в обеденное время с базара домой — отдохнуть в тени росшей во дворе старой урючины и набраться сил для вечерней работы. Дочь купца, в лавке которого он занимался изготовлением чеканной посуды, сегодня долго смеялась над его шуткой. Мысли об этой девчонке занимали голову юноши, когда он повернул не в ту сторону. Через непродолжительное время Шариф оказался возле высокого забора, за которым виднелся чудесный сад.

Юноша никогда не был в этой части города. Что здесь находится, он не знал. Пытаясь обойти сад, чтобы найти дорогу к дому, подмастерье пошёл вдоль забора. Идти пришлось долго — ограда никак не кончалась. Наконец, он обнаружил незаметную, почти вросшую в землю, калитку. Недолго думая, Шариф протиснулся в узкую щель, которую его сильные руки смогли сделать, отодвинув проржавевшую решётку.

Сад был прекрасен. Густые кроны раскидистых деревьев, каких Шариф никогда в своей жизни не видел, давали прохладную тень. Аккуратно подстриженная трава так и манила улечься на ней. В небольших просветах между тенью пестрели разнообразием цветов ухоженные, обрамлённые мрамором, клумбы. Чуть дальше росли невысокие фруктовые деревья с удивительными плодами, названия которых юноша не знал. Сам могущественный эмир, повелитель города, позавидовал бы такому саду.

Пройдя чуть дальше, наш герой услышал пенье дивных птиц, голоса которых походили на смех гурий. Не в силах сдержать любопытство, Шариф приблизился к высоким кустам шиповника и с нетерпением раздвинул их, как жених после свадебного пира раздвигает чадру невесты, которую сосватали ему родители, а он никогда не видел её лица. Открывшаяся ему картина едва не лишила юношу рассудка.