Там чудеса (СИ)

Кстати, в отличие от рыжего, ни Прибой, ни волки, сторониться меня не стали. Скорее даже наоборот. Поступь Прибоя стала, кажется, ещё мягче, а волки следовали поблизости неотступно. Стоило спешиться, чей-нибудь тёплый бок тут же оказывался рядом, согревая и успокаивая. Появилось чувство безопасности, которого до сих пор не испытывала. От стаи до происшествия исходило недовольство, похоже, их принудили бросить более важные дела и сопровождать меня. А теперь недовольство растаяло и стая идёт если не с удовольствием, то по собственной воле. Бред, конечно, но приятно так думать.

Машинально поглаживая прижавшегося ко мне волка, наблюдала, как Павел ещё несколько раз пробовал из котелка, потом достал деревянные миски и разложил в них варево.

Мирлис, как всегда, не дожидаясь пока еда остынет, начал, обжигаясь, есть. Я присмотрелась к приятелю. До сих пор не обращала внимания, а он похудел.

Чёрный нос сунулся в предназначенную мне миску, тут же раздалось фырканье. Засмеявшись, легонько шлёпнула по волчьему лбу.

— Нос не сожги, любопытный.

Янтарные глаза весело блеснули на меня, и хвост ощутимо шлёпнул несколько раз по ноге.

Ещё вчера, от приветливо оскалившихся в улыбчивой пасти клыков, меня продирал по коже мороз. Сейчас только засмеялась и принялась за еду, предварительно понюхав получившийся деликатес. Ничего, есть можно, а если ещё и нос заткнуть, чтобы не чувствовать непривычный запах трав, то и вовсе не плохо.

Пока ела, Павел закончил ужин и уже пристроил над костром котелок, собираясь заварить чай. Я тоскливо вздохнула — кофе хочется, как наркоману дозу. Увы, хоть и знаю о наличии ароматных зёрен в мешке оборотня, он велел забыть о них до поры. Запах кофе слишком чужероден в этих местах. Сейчас, доедая свою порцию, уныло смотрела, как в котелок летят сухие травы, заменившие любимый напиток.

Помешивая в котелке, Павел погладил сунувшегося к нему молодого волчонка. С нами было их трое. Достаточно крупные, чтобы казаться взрослыми, они, тем не менее, вели себя щенки щенками и были, что называется, в каждой дырке затычки. Несколько раз за время путешествия старая волчица пыталась призвать молодёжь к порядку, но хватало их на несколько минут. Волчонок снова сунулся к Павлу и едва не влетел в костёр. От грустной участи его уберёг оборотень, ухватив за шкирку и переставив одной рукой подальше от огня.

Мне стало весело. Из парня в будущем выйдет неплохая нянька, о чём не замедлила сообщить.

— Уже вышла, — спокойно ответил он, подкидывая сучья в огонь.

— Ты что имеешь в виду? — опешила я.

— Что сказал, то и имею, — Павел посмотрел на меня и рассмеялся. — Я опытная нянька. Слава творцу, своих двое, да ещё и у родичей дети… Ты чего?

Парень остановился с веткой в руках, глядя на моё вытянувшееся лицо. Ещё бы, у меня даже челюсть отвисла.

— У тебя дети?!

— Разумеется.

Павел не понял моего удивления. Осторожно снял с рогатины котелок с “чаем” и бережно пристроил его рядом с кочкой. Озабоченно пощупал горячий бок котелка, меня дрожь пробрала. Я на такое не способна! После чего снова обратил внимание на мою персону.

— Да что с тобой? Пусть остынет…

— Павел, а тебе сколько лет? — задала давно мучивший вопрос.

— Много, а что?

— Павел, не отвечай вопросом на вопрос, — возмущённо вскинулась я. — Ты прекрасно понял, о чём я. Выглядишь, лет на двадцать пять, не больше. Сам сказал, больше десяти лет работаешь в моём мире. Теперь оказывается, у тебя дети есть. Не стыкуется, знаешь ли.

— Всё стыкуется, — встрял Мирлис. — Ты всё время забываешь — оборотни живут дольше.

Уставилась, как сова, теперь на рыжего.

— Не ешь меня глазами, не получится. Если хочешь знать — мне пятнадцать.

Тогда стала “есть глазами” Павла.

— Ладно-ладно, успокойся, — выставил он перед собой ладони. — Я ещё слишком мало прожил, что бы ты меня прибила во цвете лет. А если серьёзно, мне чуть больше шестидесяти. По вашим меркам старик. По нашим — ещё молод. Но мне с юных лет хотелось стать следящим, поэтому женился рано, и детьми рано обзавёлся… Остыло, давай кружки!

Он принялся разливать чуть остывший отвар.

— Поясни, будь добр, зачем было для работы детьми обзаводиться?

— Всё просто. Следящим может стать только тот, кто продолжил свой род, выполнил свой долг перед кланом. Обычно это происходит годам к семидесяти.

— Всё равно не поняла, — потрясла головой.

— Ну, что ты не поняла? — досадливо переспросил Павел. — Работа эта опасна, со всякой нечистью дело иметь приходится. В вашем мире магию применять сложно, приходится полагаться в основном на физическую силу и ловкость. Нечисть, она, знаешь ли, физически не слабее нас. Оборотней не так уж много, вот и приходится отбирать на эту работу тех, кто свой долг по продлению рода выполнил, чья потеря не станет сильным ударом. Наши женщины рожают редко. Растём мы долго и воспитание ребёнка, присмотр за ним, отнимают у них очень много сил и времени. Моим детям сейчас одному около двадцати, другому десять, он по нашим меркам, ещё маленький.

— И ты оставил жену с ребёнком одну? — попыталась съехидничать я.