Там, где ангелам нет места

– Ах, Инкубаторий, – склонив голову, в извращённом тоне вымолвил мужчина, – прелестное место. Ладно. – И сделав голос намного строже, человек продолжил. – Прежде чем я начну, хочу вам сказать, что Гранд-Ювенальное управление не является частью Механизма Свободы. Мы давно работаем в структуре Культа Конституции, а поэтому наша встреча не является преступной. Это понятно?

– Вполне. – Эрнест сжал зубы в неописуемой ярости, помня о том, кто позволил забрать у него сына и только из-за правил приличия Калгар себя сдерживал, чтобы не накинуться на работника и не растерзать его.

– Хорошо. Я Мастера-Ювенал Притус Проллер, работник этой отрасли уже двадцать лет и моя задача разъяснять вам парламентариям, какие законы нужно принимать для более благодетельной работы. Задача всего ювенального правосудия состоит в том, чтобы передать детей из неправильных семей в правильные околосемейные сообщества. Так мы повышаем их благополучие и заботимся о детском воспитании.

– Это как? – Проскрипел зубами Эрнест, рыком задавая вопрос.

Эбигейл знала о проблеме Калгара, и что ему пришлось пережить, поэтому легко, практически подобно дуновению ветра коснулась руки парня, чтобы успокоить его.

– Как? Мы изымаем детей из неправильных семей и передаём к тем гражданам, осознающим необходимость воспитания детей на принципах Свободы и саморазвития. У нас так даже имеются списки, согласно которым мы в год должны изъять у «несвободных» семей до сорока процентов детского капитала и передать их в семьи «Вестников Свободы».

– А за что изымают?

Работник заученно ответил:

– Детей, во имя их благополучия и лучшей жизни, а так же избавления от угнетения, эксплуатации, и тираничного воспитания можно изымать по следующим причинам. – И прокашлявшись, накрашенный мужчина зачитал с бумажки. – За: принуждение ребёнка ко всякого рода работе, если он того не захочет того сам; неправильное с точки зрения принципов «Свободы» воспитание, опирающееся на тоталитарно-традиционные постулаты; принуждение детей к посещению учреждений для обучения, если он того сам не захочет; неисполнение детских пожеланий; препятствие ребёнку в сфере реализации его «Самости». – И вновь прокашлявшись, приложив кулак к горлу, вновь заговорил. – Полный список есть у нас на сайте. Лучше туда зайдите и прочитайте. Хорошо?

– Да. А вы не изымаете детей у «Вестников Свободы»?

– Конечно же нет! – С расширенными глазами, ошарашенным видом, воскликнул работник. – Как утверждает Культ Конституции: «Вестники Свободы есть передовая часть общества развитого либерализма, не способная тому, чтобы причинить вред детям, ибо они настолько просвещены, что способны иметь власть над детьми».

– Понятно.

– Я вам сейчас расскажу самое главное. Суть в вашем парламенте, что за три года вы должны принять хотя бы сорок актов, расширяющих наши полномочия по отношению к семьям, отвергающих прогрессивное либерально-просветительское воспитание. Дело в том, что «Вестникам Свободы» по определённым особенностям не дано иметь потомство или это не так часто, как бы хотелось. Культ Конституции определил это как «величайшая жертва, принесённая во имя дела утверждения Свободы». Поэтому, Культ Конституции и создал нас для решения этой великой миссии. Мы должны, нет, мы обязаны сделать так, чтобы «Вестники Свободы» смогли познать радость воспитания детей! – Горделиво, с нотками лже-патриотизма воскликнул Притус. – Изымая детей у тиранов и диктаторов, отвергающих общество развитого либерализма и передавая их истинно прогрессивно мыслящим гражданам, мы приносим ещё одну оплату «Вестникам Свободы» за их великий труд. Это понятно? Теперь вы осознали свою часть работы по услужению «Вестникам Свободы»?

– Абсолютно. – Еле сдерживая гнев, охвативший каждую клеточку его естества, и желание наброситься и избить до состояния полусмерти, всё боле казавшееся вот-вот исполнимым, проскрипел Эрнест.

– Тогда пошли вон отсюда. У меня ещё много работы. – И лукаво улыбнувшись, Мастер-Ювенал добавил. – У меня есть ещё триста семей, из которых мы собираемся выбить детский капитал. И мне надо придумать за что.

Эрнест, сжимая кулаки и зубы от злобы, развернулся и направился к выходу, с ярым желанием покинуть этот кабинет. И как только дверь проскрипела несмазанными петлями Калгар словно выпрыгнул за порог, пропуская Эбигейл.

– Проклятье, я его там чуть не придушил.

– Успокойся. Тише.

– Не могу, Эбигейл. Ты знаешь…

– Да, я знаю, что стало с Лютером. Но его же отдали никуда. Он сразу пошёл в ВУЗ Корпорации.

– И, слава Богу. Но остальные дети. – Возмущённо прошипел мужчина. – Они за что должны расплачиваться?

– Эрнест.

– За то, что их родители нормально воспитывают? За то, что родители не потакают всякому капризу и содержат своё дитя в строгости? За что?

Эбигейл приложила мягкую ладонь к щеке мужчины и ласково, томно, полушёпотом произнесла:

– Я тебя понимаю. Это недопустимо, но мы в таком положении, что мало можем что-либо изменять. Знаешь, как сказано в одной очень старой книге: «Мы не вольны выбирать времена в которые жить».