Там, где ангелам нет места

Одно только шествие повергло бы в шок любого нормального человека, жившего в докризисной эпохе. Люди и звероформированные, в бандажах, перьях, латексе, под звуки плёток и стоны, шагали по колено в дерьме, которое раскидывали чайлдфри, убеждая всех, что иметь детей всё равно, что окунуться в деревенский сортир, и вся это процессия утопала в «продуктах» само удовлетворяющихся гедонистов и без конца срыгивающие внутренности от передозировки токсинами.

Но люди, пришедшие посмотреть на такое проявление гражданской активности, только радовались и ликовали такому положению дел, с энтузиазмом вливаясь в бурный поток.

После окончания празднества, половина дорог Микардо была так уделана, что по ним невозможно проехать на автомобиле, ибо добрая часть проспектов и путей усеивалась сотнями трупов граждан, погибших от наркотиков, плавающих в смердящих нечистотах. Уборочным командам пришлось несколько часов беспрестанной работы, чтобы отчистить улицы.

Ну и последним значимым событием последних дней стало образование Микардской Церкви Солнца. Горожане, вступившие в неё, ассоциировали себя с солнцем и его проявлением, выкрашивая себя полностью в жёлтый цвет, несмываемой краской. Так же эти люди предпочитали ходить без всякой одежды, ассоциируя себя с солнцем, которое наго.

Трое сейчас спешили на учёбу и как раз смотрели на процессию жёлтых и голых людей, ставших в круг и призывающих на импровизированном алтаре солнце. Десять голых, но ярко жёлтых, сияющих фосфорной краской, горожан, собрались в круг, во дворе между зданиями, и, приплясывая, заклинали о появлении духа света.

– Вот сумасшедшие. – Кинул паренёк в тёмно-синей ветровке, засунув руку в карман чёрных джинсов.

– Да ладно, они радуются солнцу. Это же так мило. – Сказала высокая беловолосая девушка, поправляя кожаную, отчётливо видно, женскую куртку. – Они же теперь его увидят через год, наверное.

От сказанного девушкой, парень в ветровке цвета ночи, слегка вздрогнул, и переглянулся, словно не верит услышанному от прекрасной дамы, как будто это прозвучало странное, доселе неведомое звучание и произошло фундаментально невозможное.

– Габриель, – вновь заговорил хлопец в чернявой куртке, – а ты что замолчал. Мне нужна поддержка.

Юноша в длинном пальто, идущий рядом с высокой дамой, придерживая её за руку, лишь усмехнулся, края его губ потянулись, создавая лёгкую улыбку, а в зелено-болотистых очах промелькнула искра лукавства:

– Пускай порадуются, Лютер. Может и безумие, но безумие милое.

Калгар не слышимо усмехнулся. Он обратил свой взор направо, и ему на глаза попалось истинное чудо этих проклятых мест: закоренелая феминистка в прошлом, абсолютная мужененавистница несколько дней назад, сейчас, в этот момент времени и бытия спокойно шагала рядом с Габриелем, держа его за руку, отпуская конечность, если только впереди попадётся Феминистский Патруль, который может и дубинками отделать за такой проступок, являющийся «предтечей перед одним из видов эксплуатации и угнетения женщин – отношений».

Девушка шла рядом с Габриелем, и сам её лик отражал весь свет и радость этого бренного мира. Светло-голубые глаза девушки так и лучились пёстрой палитрой тысячи всевозможных отрад.

Лёгкий, будто бы нанесённый вуалью ушедшей моды, макияж, так и подчёркивал все достоинства Хельги, не делая их вызывающими и броскими, дабы не привлечь ненужное внимание. Тот, ради кого этот макияж наметён на светлый лик девушки, уже оценил его.

Лютер невольно вспомнил, как Габриель рассказал ему про тот самый поход в кинотеатр, ставший вершителем новых отношений. Как ни странно, но Хельга выбрала мелодраму. Причём это не фильм про то, как два влюблённых мужско-ориентированных гендера влюбляются друг в друга. Нет, фильм пестрел изобилием нормальной и древней любви…. Конечно, это вызвало бурю негодований у сектантов ЛГБТПАиПНА, которые брызгая слюной во все стороны, обкидав голограмму-экран мусором, покинули кинотеатр, прикрикивая, что будут жаловаться.

Но сие старая история, древних, забытых под тленом «Свободы» чувств словно разожгла из искры внутри девушки самое настоящее пламя, забытое под постулатами «феминисткой независимости». И после сеанса, Габриель решил проводить восхитительную Хельгу до дверей её дома. Оба человека неистово дрожали, но это не сотрясания страха и не хандра от болезни…. Нет, нечто совершенное и лучшее. Огонь пламенеющих чувств схватил в оборот две души, закрутив их в бесконечном вихре заливающей дух страсти. Да, всё закончилось признанием двух душ в неистовстве собственных чувств и пламенным поцелуем. А сегодня они уже вместе шли и спокойно разговаривали.

Триада быстро прошла через всевозможные улицы, выйдя практически к ВУЗу, увидела довольно встречающуюся в центре «Цивилизации» картину: непонятно, мужчина или женщина, во фривольных одеждах, найденных, словно на помойке, выполняет некое омерзительное действо, а именно оно ело старые тухлые яйца, задорно причмокивая, поглощая одно за другим, при этом сложив пальцы в знаке «ОК».