Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга

Столь резкий поворот этой судьбы напомнил мне одно поразительное озарение из детства, которое произошло на уроке географии. Учитель, сознательно добавив театральности, объяснял нам, что в горной цепи Юра есть хребет, который делит небесные воды между притоками Рейна и Роны. Он расписывал нам драму этих капелек воды: грозовым вечером молния и ветер бросают их из стороны в сторону, и капельки падают по разные стороны горного хребта — одни стекают на север, другие — на юг. «Они были друг к другу так близко, а теперь так далеко!» — восклицал он, сверкая глазами. И тогда я представлял себе, как эти капельки, которым было суждено попасть в ледяную воду, под порывами ветра вдруг меняли свое направление и падали с другой стороны хребта, чтобы течь к более солнечному будущему.

Моя операция напомнила мне эти порывы ветра, которые в точно рассчитанный момент радикально меняют судьбу некоторых водяных капель. Нам, вызывающим ветер, самыми прекрасными порывами кажутся самые первые, опьяняющие нас восторгом, затем — те, что меняют совсем неправильный курс капелек, когда те уже низко (действовать надо срочно) и очень далеко ушли от вершины (сложный порок), а может быть, их еще и подгоняет встречный ветер — когда внешние силы сплотились против нас. Наше обычное дуновение на этот мелкий дождик позволяет направить много воды на склон жизни. Изредка капелька, которой было назначено попасть на этот склон, а мы хотели еще дальше увести ее от вершины хребта, чтобы она спокойно и радостно текла в свою долину, внезапно оказывается по другую сторону из-за турбулентности в наших воздушных потоках. Очень больно от таких порывов ветра — неверно направленных, недостаточно проконтролированных. Очень мучительно думать об этих капельках, жертвах нашей неловкости и наших ошибок. От них остается сожаление, а иногда и шрамы на всю жизнь.

Сейчас наш порыв ветра был нацелен на капельку, летевшую еще высоко в небе, на достаточном удалении от вершины хребта. Наше дыхание, вовремя направившее ее к нужному склону, конечно, потребовало серьезных усилий, но не борьбы до изнеможения. Благодаря ему капелька теперь храбро стремилась в другую долину.

В долину жизни.

Немного раньше…

Мне наплевать на весь мир,

Когда Фредерик мне напоминает
О наших романах в двадцать лет,
О наших горестях и нашем доме…
За столом все смеялись, спорили,
А мама подавала нам обед.

«Фредерик» Клод Левейе, 1932–2011.

Юра

1970-е годы

Дождь лил как из ведра. Я снял и убрал рубашку под навес — она, если что, будет сохнуть несколько часов, тогда как голову и торс можно вытереть одним движением полотенца. Штаны, носки и ботинки можно было выжимать.