Там, где я тебя нашёл

Развернувшись к нему, заметила, как его челюсти стиснулись. Вена на лбу выделилась и забилась в такт с моим сердцем. Наверное, я зря полезла в этот разговор.

Если бы у меня была кнопка, которую можно было нажать в момент, когда нужно заткнуться, то я бы не надела всяких глупостей в своей жизни. Но, за неимением таковой, приходится расплачиваться за свои слова. Язык без костей, так говорила моя мама. А папа всегда всё сводил в шутку и спокойно реагировал на мои словесные выпады в детстве. Мама же была очень строгой. Она воспитывалась в семье военных и старалась пресекать мои попытки самовыражения, которые ей не нравились. Но, и это особо не помогло. Я просто научилась маскироваться, приспосабливаться и не лезть на рожон в разговорах с ней.

Это нужно использовать и сейчас. Не злить громилу лишний раз. Он на пределе, а моя внутренняя змея, высовывая язык вредно шипит. Мол, чего ты Джес, струсила? Подначивает меня. Берёт на слабо. Прикусив нижнюю губу, сохраняю тишину, которая поможет нам двоим.

Мы едем в тишине, и становится не по себе. Бывает приятная тишина, адекватная. Ты чувствуешь спокойствие и комфорт. А в этой тишине есть что-то давящее. От неё по телу проходят волны жара и холода. В висках начинает стучать от напряжения, что, кажется, вот-вот и произойдет взрыв. Воздух наэлектризован нашими мыслями, которые не смогли обрести форму слова. Не получили свободу. Теперь они грызут нас изнутри. Дёргают за ниточки, чтобы вызвать реакцию. А я знаю, что это плохой звоночек. Нужно переждать, игнорировать эти позывы выплюнуть всё, что на уме в словесный понос.

Тянусь к кнопке радио, которое Джим выключил. Смотрю на его реакцию, ведь он косится на мою руку так, будто готов цапнуть.

— Можно? — тихо спрашиваю и получаю в ответ лёгкий кивок головой.

Ищу любимую радиостанцию и, откинувшись на сиденье, наслаждаюсь музыкой. Хоть что-то хорошее должно быть. Музыка мой друг. Она помогает пережить плохие и прожить ярко хорошие моменты. Мир вокруг обретает особый оттенок в восприятии, будто смотришь на всё через фильтр.

Небо над нами затягивают грозовые облака. Они так низко нависают, что, кажется, вот-вот и заденут верхушки деревьев. Впереди сверкнула молния, оставив после себя зайчики в глазах от неожиданной вспышки. Такая погода будоражит моё творческое сознание. Я люблю рисовать в дождливую погоду под музыку. Сжимаю локти руками, поглаживая и постукивая их пальцами в такт мелодиям из колонок.

Слышу одну из любимых композиций, под которую не возможно молчать. Моё сердце поёт, а душа улетает. По радио Билли Айлиш и Кхалид исполняют песню Lovely. Мои губы шевелятся сами, я закрываю глаза, иногда приоткрывая их, чтобы сквозь шторку ресниц посмотреть на стекающие струйки дождя по стёклам.

«Я думала, что нашла выход отсюда… думала, что нашла выход, да… но ты, всё никак не исчезнешь. Так что, пожалуй, теперь я должна остаться. Ох, я надеюсь, однажды я выберусь отсюда…»

Слёзы невольно вторят им. Это как очищение, мне становится легче отпускать скопившуюся боль. Слово в слово, эта песня отражает моё состояние. Я не вру себе и даже на время забываю, что здесь не одна.

«Мне нужно место чтобы спрятаться, но здесь таких не найти… хочу почувствовать себя живой. Снаружи не могу побороть свой страх. Разве это не замечательно, быть совсем одной?».

Шепчу эти слова как молитву. Губы дрожат. Приоткрыв глаза, вижу, что мы не движемся. Просто стоим посреди дороги. Джим сидит молча и смотрит на меня. В его взгляде столько боли, что я встретившись с ним громко всхлипнула.

— Тебе так страшно со мной? — сдавленно спрашивает он.

— Да, — тихо выдохнула я обнимая себя руками.

Повисла пауза, и мы смотрим друг на друга. Я вижу, как загораются его глаза, каким-то дьявольским огнём и превращаются в догорающие угли. Он шумно втягивает в себя воздух и жмурится. И я, кажется, не дышу в ожидании того, что произойдет дальше. Я не знаю, чего можно от него ждать. Дверь машины открывается и он, хлопнув ею, уходит куда-то. Я остаюсь сидеть на месте в недоумении. За окном стена из дождя. Я его не вижу. Сижу, сжавшись на сиденье, и почему-то так жалко себя стало. Как мне выбраться из этой передряги?

Внезапно открывается дверь, и в машину садится Джим. Весь мокрый, его трясёт, а костяшки на руках сбиты в кровь. Я ощущаю, как начинаю уменьшаться в размерах. Внутренняя змея куда-то спряталась, а язык прилип к нёбу. Не двигая головой, кошусь на него взглядом. Он, двигая челюстью, готовится что-то сказать.

— Ты осталась, — говорит он, а мне его слова как из параллельной вселенной долетают медленно.

— Что? — хрипло переспрашиваю.

— Могла уехать, пока меня не было.