Там, где я тебя нашёл

Он повел меня через лес прямо к поляне, с которой открывался безумно красивый вид. Невероятно красиво смотрится с высоты спящая природа. Это действительно необычное место. Удивительно, но этот кусок скалы имел ровную поверхность, будто кто-то срезал верхушку, и свой небольшой лес. Ненароком я даже подумала, а что если Джим сам завалил дерево, чтобы проложить маршрут в это недостижимое место? И представила себе мальчика, который ежедневно приходит с топориком в лес, чтобы выпустить пар из-за семейных конфликтов и строит дорогу в личное пространство. Глядя на этого упертого мужчину, казалось, что ему всё по силам.

Держа меня за руку, он вёл меня к тому самому домику, который я заметила не сразу. Под толстым слоем снега стояло приличных размеров деревянное сооружение, с полноценной крышей, как у нормального дома.

— Ты это в детстве построил? — изумленно спросила его, понимая, что до шестнадцати лет умела только рисовать и плести фенечки.

— В четырнадцать начал, к пятнадцати годам закончил, — ответил он, дёргая за дверную ручку, распахнув примерзшую дверь в темное помещение. — Подожди, я сейчас свет зажгу.

Его силуэт слился с темнотой, а затем пламя керосиновой лампы озарило помещение, и я вошла внутрь. Это место без слов описывало внутренний мир Джима. Тут стояла импровизированная кровать, табурет, стол и много инструментов. На стене висел лук для стрельбы, по углам стояли стопки книг. По-видимому, он много читал. А так сразу и не скажешь, что этот человек интересуется литературой. Возле окна стояла самодельная печь. Он явно проводил тут немало времени. На столе лежали старые тетради, и что больше всего привлекло внимание, альбомные листы с рисунками. Это были портреты людей, причем довольно качественные.

— Это ты нарисовал? — не скрывая удивления, спросила его, потому что сложно поверить, что он ещё и рисовать умеет.

Он лишь положительно кивнул в ответ, продолжая наблюдать за мной. Впустил в своё тайное место, дал всё увидеть своими глазами. Это больше, чем просто рассказ, который я так хотела от него услышать. Джим вызвал во мне ещё больший интерес, потому что сейчас я вижу его совершенно с другой стороны. Он искал себя, своё место в этой жизни, отверженный миром, предпочел закрыться от него.

— Можно? — осторожно взяв потрёпанную толстую тетрадь в руки, спросила я.

— Там очень личная информация. Если узнаешь её, то обречешь себя на жизнь со мной, — сказал он.

Эго фраза ввела меня в ступор, потому что я не поняла, хорошо это или плохо. Может он прикалывается? Но, идея жить с Джимом меня не пугала, поэтому смахнув пыль с титульной страницы, осторожно открыла тетрадь.

Каллиграфическим почерком на страницах без строчек были выписаны философские цитаты. А дальше было подобие личного дневника с рисунками и заметками. Прочитав несколько строчек, мои щеки обдало жаром, и я быстро захлопнула тетрадь, не желая больше знать о его детстве. Там было указано то, от чего он убегал в это место. Насилие и побои отца, о смерти которого он мечтал.

— Прости, я не должна была это читать. Почему ты не остановил меня?

— А, зачем? Ты же хочешь знать, из каких осколков состоит моя душа? Там есть ответ, — печально усмехнулся он. — Я не умею и не хочу говорить об этом, — он покачал головой глядя мне в глаза.

— Мне так жаль, что ты пережил такой ужас, — тихо сказала ему, желая максимально показать своё сочувствие.

— Не надо меня жалеть. От тебя мне нужно совсем другое, — хитро усмехнулся он и подошёл так близко, что мы оказались лицом к лицу. — Мне нужна ты. Вся.

Его руки скользнули по моим волосам, зарываясь в них и притягивая к себе. Жаркое дыхание опалило губы.

— Ты готова быть моей? Потому что это твой последний шанс хорошо подумать, прежде чем ответить, — сказал он.

— Я хочу быть с тобой, — вновь повторила то, что говорила ему ранее. И не было сомнений, что это ошибка. Он необходим мне как воздух. Я даже не успела понять, когда это началось, но сейчас это уже не важно. Есть только мы, и это самое главное.

Свет лампы отражался в его глазах. Но я знала, что это и внутренний свет, который всё чаще стал пробиваться наружу изнутри. Наша история похожа на суровую сказку, в которой принцесса возвращает чудовище к жизни. Хотя он вовсе не чудовище, а только хочет таким казаться.

— Как же я хочу тебя, — прошептал он мне на ухо, жадно сжимая рукой мою ягодицу. Я чувствовала через одежду, как напрягся и отвердел его член, когда он прижимал меня к себе. — Мне всегда будет мало, и боюсь, ты сбежишь от меня из-за этого. Такая упругая и узкая, — прорычал он, проникая рукой под ткань брюк. Его пальцы нашли пульсирующую точку и плавно массировали её, наращивая темп.

— Влажная и горячая, — продолжал он, а затем развернул меня лицом к столу и наклонил. Ловкие руки освободи моё тело от лишней одежды, открывая доступ к самому сокровенному.