Там, где кончается река

Я уставился на снимок. Мы сделали его в прошлом году на Пасху, когда сенатор спускал на воду свое новое приобретение — яхту. Он стоял, держа за горлышко бутылку шампанского, и морской бриз играл с его седыми волосами. В других обстоятельствах он бы, возможно, мне понравился. Не исключено, что и я бы ему понравился.

— Не сомневаюсь, он охотно со мной побеседует.

— Вы похожи сильнее, чем вам кажется.

— Прошу тебя…

— Я серьезно.

Эбби права.

— Он меня раздражает.

— Ну да, меня тоже, но все-таки он мой отец.

Мы лежали в темноте, прислушиваясь к шагам незваных гостей внизу.

— Наверное, — сказал я, глядя в пол, откуда доносились звуки, — можно было придумать название получше, чем «хоспис».

— Зачем?

— Это звучит так… — Я не договорил. Мы оба помолчали.

— Радди звонил?

Я кивнул.

— Все трое?

Я снова кивнул.

— Никаких вариантов?

Я помотал головой.

— А тот тип из Гарварда?

— Мы разговаривали вчера. Они начнут исследования лишь через пару месяцев.

— А Слоун-Кеттеринг?

— Нет.

— А веб-сайт?

Два года назад мы запустили сайт для людей, которые столкнулись с теми же проблемами, что Эбби. Он стал настоящим кладезем информации. Мы оттуда многое почерпнули. В частности, познакомились с людьми, которые могли свести нас со специалистами. Отличный ресурс.

— Ничего.

— Скверно.

— Я именно это и хотел сказать.

Мы снова замолчали. Эбби долго рассматривала обгрызенный ноготь, а потом наконец взглянула на меня:

— А Орегон?

Медицинский центр Орегонского университета занимался разработкой новой методики, которая позволила бы бороться с раком на клеточном уровне. Революционное средство. Мы несколько месяцев держали с ними связь и надеялись, что нам позволят поучаствовать в испытаниях. Вчера они наконец установили параметры исследований. Поскольку изначально у Эбби были поражены органы деторождения, она им не подходила.

Я покачал головой.

— А они не могут сделать исключение? Ты спрашивал?

Все, что я мог, это сидеть и ждать. Я держал жену за руку, кормил ее супом, купал, причесывал, но спасения не было. Не важно, сколько сил я прикладывал.

Мне хотелось вернуться в прошлое. Победить рак. Разодрать врага на тысячу кусочков, втоптать в землю, стереть в порошок, навсегда изгнать память о нем с нашей планеты. Но это невозможно. Враг не показывает лица. Трудно убить то, чего не видно.

— Да.

— А доктор Андерсон?

Я не ответил, и Эбби переспросила. Я прошептал:

— Они позвонили и… им нужно еще две-три недели на принятие решения. Эта, как ее… — я щелкнул пальцами, — контрольная комиссия отчего-то не могла собраться. Кто-то из врачей в отпуске…

Я отвел взгляд и покачал головой.

Эбби закатила глаза.

На столике возле кровати лежал сложенный втрое листок из блокнота. С одной стороны он весь был исписан почерком Эбби. Рядом ждал чистый конверт, придавленный серебристой ручкой вместо пресс-папье.

Эбби долго молчала, любуясь гаванью. Потом спросила:

— Когда ты спал в последний раз?

Я пожал плечами.

Она прижалась ко мне, заставив откинуться назад, и опустила голову на мое плечо. Когда я открыл глаза, было три часа утра.

Шепот Эбби нарушил тишину.

— Досс… — Ночнушка съехала с одного плеча. Новое напоминание о том, чего я лишился. — Я долго думала…

По булыжной мостовой перед домом проехала запряженная лошадью повозка.

Я не мстителен. Меня трудно разозлить, и я медленно накаляюсь. Чего-чего, а терпения мне хватает, как и всякому астматику. Возможно, именно поэтому я был хорошим речным гидом.

Эбби смотрела на газетную вырезку в рамочке на стене, пожелтевшую от солнца.

Это случилось полгода назад. Чарлстонская газета опубликовала несколько историй о местных знаменитостях и их новогодних обещаниях. Редактор решил, что это подхлестнет остальных. Позже позвонили из редакции и попросили разрешения взять у Эбби интервью.

Репортер приехал к нам, и мы сидели на крыльце, наблюдая за отливом. Держа ручку наготове, он ожидал, что Эбби поведает ему нечто фантастическое. Ответы удивили его. Он откинулся назад, перечитал написанное и перевернул страницу.

— Но…

Она склонилась к репортеру, заставив его отодвинуться.

— Вы когда-нибудь видели начало мультика про Джетсонов?

Он удивился:

— Да, конечно.

— Помните, как Джордж и Астро вскакивают на ленту транспортера?

Репортер кивнул.

— Вот на что походила наша жизнь в течение четырех лет, — Эбби постучала по блокноту. — Этот список — моя попытка оборвать поводок.

Он пожал плечами:

— Но здесь нет ничего…

— Необычного? — подхватила Эбби. — Я знаю. В общем, все они абсолютно естественны. В том-то и дело. «Норма» для нас ушла в прошлое. — Она взглянула на меня. — Последние несколько лет заставили меня забыть о необычном. — Она надела солнцезащитные очки. Журналист смотрел на нее не отрываясь. Эбби вздохнула и продолжила: — Сначала ты барахтаешься, пытаясь удержать голову над водой, а потом вдруг понимаешь, что тебе на самом деле дорого. Этот список — мой способ борьбы. Вот и все. Я не собираюсь покорять Эверест, бегать с быками в Памплоне или путешествовать вокруг света на воздушном шаре.

Она села и вытерла слезы. Помолчала. Журналист выглядел взволнованным.