Там, где кончается река

На стене кабинета висела картина, которую я нарисовал почти десять лет назад. Это был рождественский подарок – своего рода благодарность. Перспектива представала с точки зрения человека, который высунул голову из воды и осматривается. Гус на картине сидел в каяке с веслом в руках и улыбался. На реке он был дома. Как и я. «Лучики» на щеках намекали, что Гусу здесь хорошо. Картина называлась «Радость».

Гус кивком указал на портрет:

– Меня все время об этом спрашивают. И просят продать.

– И что ты говоришь?

– Что пока не продам.

– И много предлагают?

– Достаточно, чтобы купить новенький «Форд».

– Ну так продай.

Он уставился на портрет.

– Нет. Пожалуй, я его еще подержу.

Я сунул пистолет за ремень, погрузил все в багажник джипа и напоследок прошелся по магазину. На домашней странице компьютера Гуса отражались данные местного погодного радара. Он сделал это, чтобы наблюдать за рекой – ради клиентов и тех, кто брал напрокат снаряжение. Радар следил за регионом от болота Окифеноки до залива Камберленд. Внизу экрана, словно тикерная лента на бирже, бежали двузначные цифры, обозначающие уровень воды. Данные приходили с автоматических сенсоров, расположенных вдоль всей реки на протяжении двухсот километров. Передо мной была полная картина состояния реки.

Гус указал на экран:

– Если ураган повернет к нам, здесь все поменяется.

– Помню.

Над прилавком висели водонепроницаемые чехлы для карт. Речные гиды пользуются ими, чтобы карта не намокала, – до тех пор, пока не научатся помнить реку наизусть. Это случается уже после нескольких сезонов на Сент-Мэрис. Карта была нужна мне еще меньше, чем чехол для нее, но все-таки я взял то и другое. Карта будет подтверждать показания навигатора, и наоборот. Я вытащил из кармана пакет с газетной вырезкой, сунул его в чехол с картой и надежно закрыл.

Погрузив все в машину, я обернулся к Гусу. Он заслужил объяснение.

– Как у тебя дела?

– Ну лично я бы предпочел сейчас быть где-нибудь в районе Флорида-Кис, где мобильная связь отсутствует по факту, но… – он жестом обвел магазин, – дела сами собой не делаются.

– Продай картину. Купи лодку. Устрой себе отпуск.

Он кивнул:

– Может быть, когда-нибудь. Уверен, что не хочешь поговорить?

– Врачи отослали нас домой. – Я снял со стены уключину и принялся рассматривать узел. – Что бы ты ни услышал на той неделе… это, возможно, будет лишь половина правды.

Я выдернул из блокнота листок, перечислил все, что взял в магазине, и написал внизу номер своей кредитки.

– Будет лучше для меня, если ты подождешь недельку, прежде чем получить по счету.

– Тебе нужны деньги? – поинтересовался Гус.

– Нет. Просто ты наверняка привлечешь внимание, а я не хочу, чтобы они знали, где я.

– У тебя проблемы?

– Не то, о чем ты думаешь. По крайней мере, пока.

Гус сложил список и сунул в карман:

– Обналичу через месяц.

– Спасибо, Гус.

Я сел в машину и пристегнулся. Гус прислонился к дверце и посмотрел в сторону шоссе.

– Я тут недавно думал о твоей матери…

– Правда?

– Она была замечательная женщина. Я рассказывал тебе, что однажды сделал ей предложение?

Я со смехом покачал головой:

– Нет.

– Она сказала, что уже замужем и это не пройдет. И потом, я ей слишком нравился. Она сказала, что я пойду на попятный, как только узнаю ее поближе. – Гус помолчал. – Думаю, с тобой она не промахнулась.

– Мама делала все что могла.

Гус использовал свою парковку в качестве пристани для тех, кто брал у него лодки напрокат. Снабдив клиента спасательным жилетом, веслом и каяком, мы обычно спускали лодку на воду неподалеку от парковки. Короткая дорожка, ведущая к реке, – и все. Там достаточно глубоко, чтобы плыть, но при этом не слишком – если каяк переворачивался, гребец мог встать на ноги. Гус уставился на воду.

– Она любила эту реку. Думала, в ней есть нечто особенное.

– Да.

Гус положил мне руку на плечо.

– И она была права.

– Хотя некоторые скажут, что это всего лишь трещина в земной коре, где находит себе последнее пристанище всякое барахло.

Гус сунул руки в карманы.

– Это лишь один взгляд.

– У тебя другое мнение?

– Да. И ты меня скоро поймешь. Река напомнит тебе об этом лучше, чем я. – Гус покачал головой. – Она никогда не меняется. Река может сменить русло, но при этом остается той же самой. Это мы меняемся. Мы приходим к ней, став другими. А река неизменна.

– Когда я был маленьким, мама говорила, что в этой реке живет Бог. Я часто лежал на берегу и ждал, когда же он покажется.

– И что бы ты сделал?

Я засмеялся.

– Я бы взял его за глотку и тряс до тех пор, пока он не ответил бы на мои вопросы.

– Будь осторожнее в своих желаниях.

Ветерок зашелестел в верхушках деревьев и принес с собой прохладу.

– Гус, прости, что я приехал вот так…

Он принялся ковыряться соломинкой в зубах.

– Река меня многому научила. Наверное, поэтому я не хочу уезжать. Она вьется, петляет, змеится, Не проходит дважды по одному месту. Но заканчивается там же, где и всегда.

– И что это значит?

– Что главное – это плыть.

Глава 5