Там, где кончается волшебство

От всего увиденного я пришла в такое уныние, что не могла толком сосредоточиться на занятии в колледже. Не то чтобы я не соглашалась с МММ в каких-то вопросах – хотя частенько бывало и так, – просто для описания простых вещей она использовала невозможный язык.

Ее голос зажевывал воздух, как тупые акушерские ножницы.

– Положением плода называют отношение его продольной оси к продольной оси матки. Обычное положение плода продольное, но бывает поперечное или косое. Нормальным считается головное предлежание, а ненормальным – ягодичное предлежание.

В таких ситуациях Мамочка обычно говорила: «Малыш перевернулся». Или: «Малыш лежит наискосок».

И сколько я ни пялилась в блокнот, сколько ни пыталась выискать в словах лекторши хоть долю дополнительного смысла, я ничего не находила. «Головное предлежание»? Мы бы сказали: «головой вперед». Я посчитала слоги. В ее выражении слогов было на три больше, а что они давали? Какой смысл в колледже, если тут учат только производить больше шума по поводу того, что мне и так известно. Меня это бесило. И все из-за «билета». Из-за чертова билета. Мамочка так его и не получила, а все почему? Потому, что говорила «головой вперед». Я представляю выражение лица Банч Кормелл, если бы кто-нибудь при ней попробовал заикнуться про «головное предлежание». И она была бы права. Но к сожалению, раз я решила получить диплом, мне приходилось мириться с этим показушным многосложным языком.

И я подумала: в скольких же школах, колледжах, университетах, исследовательских центрах и прочих образовательных учреждениях по всему свету такой надуманный язык выдается за обучение? Это ж сколько можно заработать разрешений, дипломов, сертификатов, лицензий и прочих степеней, если его освоить. Сколько «билетов» можно получить, если просто притвориться, что ты не тот, и говорить не так, а так, как будто у тебя во рту горячая картофелина.

Затем МММ пообещала рассказать про то, что она называла «внешним вариантом» лечения при ягодичном предлежании. Я ошалела, когда сообразила, что речь идет всего лишь о массаже, с помощью которого ребенка поворачивают в правильное положение. Я видела, как Мамочка делает такой массаж (хотя она это не любила, поскольку процедура для матери болезненная и не всегда дает желаемый эффект). МММ заявила, что такая манипуляция под силу лишь квалифицированному врачу. А я сидела и думала: ну почему же? Ведь опытная акушерка за свою жизнь трогала детей в утробе чаще, чем квалифицированный врач свою задницу. Врачи – они же только мастера массировать застежку на портфеле, когда хотят прописать подслащенную воду, чтобы ты быстрее убрался с их глаз долой. И все из-за чертова билета.

– Мисс Каллен! По-моему, вы опять не с нами.

Мисс Марлен Митчелл бесшумно подкралась сзади. Не знаю, как ей это удавалось, но мне каждый раз делалось не по себе.

– Простите, мисс Митчелл, я думала над тем, что вы сказали.

Она склонилась к моему уху и тихо произнесла:

– У вас там что-то не в порядке с документами. Зайдите, пожалуйста, в администрацию.

После уроков я направилась в офис, но он оказался закрыт. Придется на следующей неделе подойти пораньше, чтобы разобраться, в чем дело. На улице, опершись о велосипед, стояла Бидди и удивленно на меня смотрела.

– Осока, что стряслось? У тебя как будто фунт из заднего кармана стыбзили. – Она достала сигарету из пачки «Блэк Кэт Крейвен-Эй». – Покуришь?

Курила я редко, но в тот момент решила согласиться. Мы с ней стояли у центрального входа в здание колледжа, курили, наслаждались вечерним воздухом. Довольно скоро молчание начало меня тяготить, и, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я произнесла:

– Сегодня состоится стыковка. Вечером.

– Что за стыковка? – спросила Бидди.

– На орбите. Астронавты сегодня будут производить стыковку.

– Да ладно!

– Ага. Сегодня вечером. Впервые в истории. Очень опасная штука.

– Вот это да!

Бидди как будто немного растерялась. Что было для нее совсем не характерно. По радио передавали, что команда «Джемини-8» попытается вечером произвести стыковку с разгонным блоком «Аджена». Пока я объясняла Бидди технические тонкости маневра, ноздри ее слегка подрагивали. Она смотрела на меня с недоумением. Такое ощущение, что она об этом ничегошеньки не знала. Только подумать: в космосе творилось нечто невероятное, а большинству людей внизу это было до лампочки. Как выражалась Мамочка.

В этот момент из здания вышла МММ; полы ее пальто распахивались на ветру. Она скривилась при виде сигарет и поспешила к остановке автобуса.

– Вот дьявол, – выругалась Бидди, – теперь она прочтет нам лекцию о вреде курения в присутствии беременных.

– Опять будет много умных слов, – грустно заметила я.

– Ей просто – не мое это, конечно, дело – не мешало бы перепихнуться.

– Перепихнуться?

– Ну да, хорошенечко перепихнуться. Чтобы кто-нибудь ей засадил как следует.

Я обалдела, но попыталась скрыть свою реакцию. Однако Бидди все почувствовала. Она втоптала окурок в землю.

– Имей в виду, и мне бы это не помешало, – рассмеялась она, – и всем нам. Разве я не права, утеночек?