Там, где лес не растет

Последних слов Эории Коренга попросту не услышал, так ошеломила его огромность неожиданного известия. «Да не может быть! – возмущалась и не верила некая доля его существа, косная и упрямая. – Ерунда! Чтобы самый обычный старик?.. Ведь Зелхат, он… он…» «Он – что? – насмешливо спрашивала другая часть рассудка, уже начинавшая кое-что сопоставлять и чувствовать в словах Эории истину. – Он тебе непременно особенным должен быть? С крыльями, как Торон? О двух головах?..» «Да, но ведь он… где-то там… далеко…» – не сдавалось веннское упрямство. Однако следом уже звучало ехидное: «Ага, и ещё в золотой мантии. А с чего ты взял, что твоё «где-то там, далеко» – не прямо здесь, рядом с тобой?..»

…Да и не был Тикарам, если уж на то пошло, обыкновенным. Обыкновенные старики не таскают при себе пестерей с книгами и диковинной снастью для созерцания звёзд. Они не умеют совершить мгновенный расчёт, чтобы удержать плавучий дом на краю погибельных бурунов. Их не сопровождают на диво смышлёные то ли внучки, то ли служанки, рассуждающие об измерении времени и сторон окоёма… Пережитое за несколько последних дней стало связываться узлом, неожиданно явив осмысленную картину. Коренга посмотрел на Эорию. В отсветах углей её лицо показалось ему печальным, осунувшимся и суровым. С таким лицом не шутки шутят над разбуженным посреди ночи. Коренга вспотел, ни дать ни взять больной в лихорадке, и в изнеможении откинулся на полсть, только чувствуя, как колотится сердце. Всё-таки он спросил:

– Да с чего ты взяла?..

Голос прозвучал сипло и вздорно. Коренга стал ждать, чтобы Эория обозвала его лесным пнём, а потом перечислила всё то же, что он сам сейчас вспоминал. Он бросится спорить…

Эория отвела глаза, между бровями на чистом лбу прорезалась складка.

– Он сам сказал.

– Что?..

– Ты только уснул, тут пришёл Эврих. И сразу – в шатёр к ним… Я подслушала разговор.

– Подслушала?..

– Да, венн, подслушала, потому что я не так легковерна, как ты, я умею распознать шило в мешке! Неужели ты сразу не понял, что Тикарам – вовсе не тот, за кого себя выдаёт?

– Понял, но… – Коренга едва не добавил: «…ведь и я совсем не таков, каким себя объявляю», но вовремя спохватился и ответил иначе: – Я решил, он в своей жизни волен…

Эория горячо перебила:

– Такие люди, как Зелхат или Эврих, в себе уже не вольны! Они как вожди… как великие жрецы Богов. Их жизнь и смерть всем людям отзываются! – И с непонятной горечью добавила: – Это мы с тобой, случись что, никому не нужны.

Коренга хотел было возразить ей, он в самом деле не понял, почему она это сказала и как вообще можно было такое сказать… Но сегванка снова зашептала ему на ухо.

– Когда Шатун поил его из деревянной бутылочки, старик обрадовался и сказал: «Мой бальзам!» Другие не обратили внимания, но я-то сразу насторожилась. Я ведь понимаю по-саккаремски, в отличие от тебя. И я тоже видела, венн, как он созерцал звёзды. Только я ещё и кое-что смыслю в морских переходах, я помогала отцу карты рисовать! Так вот, наш Тикарам одним глазом посмотрел на звезду и сразу сосчитал расстояние отсюда до Арра. Этого даже мой отец не умеет, хотя его картам Островов не находится равных… А ты и поверил, будто Козёл с Козой молились звезде?

Эория как-то странно, чуть ли не со всхлипом втянула воздух. Если бы Коренга не видел её утром у озера, он, пожалуй, решил бы, будто она была готова заплакать.

– А сегодня Эврих к ним вошёл и сразу ему говорит: я, мол, всё про тебя знаю, Зелхат! Не отпирайся, мне-то ты туману в глаза не напустишь!.. Наш дед сперва всё молчал, потом говорит:

«Ты хочешь воскресить давно умершего, Эврих из Феда».

Аррант ему на это:

«Вот ты и выдал себя ещё раз, Зелхат. Никто при тебе не называл меня именем, которое я надписываю на книгах!»

Тут наш дед снова взялся отмалчиваться, только он, Эврих этот, щуку с крючка в камыши уже не упустит, коли подсёк. Как взялся за него!.. Я не всё поняла, о чём он говорил. И ты бы не понял, и даже кунс здешний… А потом он знаешь что сказал?

«Во имя когтей Кромешника, исцарапавших камень со следами Прекраснейшей! Ты, Зелхат, так боялся быть узнанным, что даже не помог этому мальчику, встречей с которым Боги Небесной Горы благословили твой путь!..»

– Погоди! – Коренгу из жара бросило в лёд, он вдруг осознал, что великое и главное, ради чего он пустился из дома, то, к чему он собирался ещё долго-долго идти, вот сейчас будет открыто ему. Этого просто не могло быть, но это было именно так. Торопливым шёпотом на ухо, в суматошном ночном разговоре у потухающего костра. – Он что… Он ему… про меня?

– А то про кого ещё, венн! – ни дать ни взять рассердилась Эория. – И Старый Козёл опять точно язык проглотил, а потом вздохнул и знаешь что ответил? «Видит Богиня, этому мальчику, Эврих, мы с тобой не помощники. Со своей бедой справится только он сам…»

ГЛАВА 48 Коренга принимает решение