Там, где лес не растет

Он не мог отделаться от ощущения, будто где-то здесь, совсем рядом, продолжали смеяться дети, чинно восседали старики, холили оружие воины, весело трудились мастеровые, а беременная женщина, задумчиво улыбаясь, вышивала что-то для ещё не рождённого малыша. Только теперь эта жизнь происходила незримо для людских глаз, потому что Боги спасли город, заслонив его от беды Своими щитами, а за щиты Богов смертным заглядывать не дано…

Эория выдернула из косы несколько волосков, провела ими по губам и молча пустила волоски воздух, и дуновение воздуха унесло их следом за канувшим в ручей сухариком Коренги.

Торон невозмутимо задрал лапу, помечая ближнее дерево.

Эория хмуро спросила:

– Ну и теперь что?

Андарх повернулся к сегванке. Лицо у него вконец осунулось, только глаза горели ещё ярче прежнего.

– Теперь – ждать, – сказал он.

– Только не здесь, – упрямо заявила Эория. – Вот там, где мы сначала стояли, пожалуйста. Но не прямо здесь.

Коренга про себя сразу с ней согласился. Ему совсем не хотелось задерживаться в этом несомненно святом, но очень уж горестном месте. Ночлежничать прямо там, откуда некогда вознёсся к затменному солнцу последний смертный стон многих сотен людей!.. По мнению Коренги, это отдавало кощунством. Он не без труда, оскальзываясь колёсами на влажных корнях, развернул тележку и стал осторожно спускаться с холма следом за Эорией. Торон побежал впереди, беспечно помахивая хвостом.

Последним, с явной неохотой, обрыв покинул Андарх.

ГЛАВА 56 Голубая Луна

Отгорел закат, и пришла ночь: ясная, прозрачная, очень холодная. Такая, что влажный песок ощутимо отвердел под ногами. Костра разводить не стали. Коренга поглубже, как в нору, забрался в тележку и лежал там, поглядывая то на беспокойно ходившего царевича, то вверх, где начали проглядывать первые звёзды.

«И что мне до Голубой Луны и всего остального?.. – думалось ему. – Я про Фойрег-то этот три дня назад впервые услышал. Других хлопот полон рот…»

Подумав так, он вздрогнул и спохватился: «А какие, собственно, у меня теперь хлопоты…» Размышлять об этом было попросту страшно. Коренга чувствовал себя камнем, брошенным из пращи. Дрогнула рука пращника, камень миновал цель и мчится с пугающим визгом, рассекая воздух в бесполезном полёте. То Главное, ради чего Коренга пересёк лес и море, спасся от Змея и недобрых людей, – это Главное лопнуло, словно пузырь на дождевой луже. Надежде рода, возложенной на его плечи, оказалось суждено рухнуть. И что дальше? Ну, разыщет он вилл, ну, покажет он Торона крылатой родне… А потом? Виноватому вернуться домой и склонить перед матерью непутёвую голову: «Мама, я не сумел»?.. Вовсе не возвращаться, чтобы дома хоть не прекратили надеяться? Рано или поздно придёт пора умирать, пусть даже седым и старым, и дома у кого-то другого отнимутся ноги. А может, ещё раз найти Зелхата – благо теперь это сделать, наверное, будет несложно… И впрямую, а не со слов Эории выслушать всё тот же приговор?..

Коренга с усилием разогнал мысли, ставшие уже окончательно невыносимыми, и уставился в небо. Знакомые созвездия заглядывали ему в лицо. Вот в синей тьме постепенно проявилась Корзина, правее натянул лук Охотник, на севере замерцал Ковш, а в середине неба стал медленно поворачиваться туго подпоясанный Воин…

Эти звёзды светили прадедам Коренги и будут светить его правнукам, они всегда вели их домой и будут вести, какие бы имена ни давали им люди…

Тишину нарушал только шорох ног Андарха, обутых, вернее, замотанных в нелепые тряпочные опорки, да его приглушённое бормотание. Коренга невольно подумал: спроста ли у тайного царевича так безумно горели глаза? И ещё: а что будет, если ко времени восхода луны в небо всё-таки выползут облака и чудесный свет достигнет руин Фойрега опосредованным, просеянным сквозь мелкое сито летучих туманов?..

Тут он обратил внимание, как тихо было всюду вокруг. Прямо-таки неестественно тихо! Коренга мгновенно навострил уши, ему тут же расхотелось спать, он приподнялся в тележке, чтобы посмотреть на Торона.

Торон безмятежно спал, улёгшись мохнатым клубком и уютно подвернув крылья. Коренгу всегда поражало, до чего здорово Торон умел сворачивать крылья. Не заподозришь, в какие широченные паруса они могли развернуться.

– Ты видел когда-нибудь, венн, как луна встаёт из моря? – неожиданно прозвучал голос Эории.

Коренга посмотрел на неё и увидел, что она коротала ожидание с веретеном в руках, верша привычное дело почти ощупью. Так дома у Коренги пряла тонкую шерсть его бабка, родившаяся слепой.

Коренга зевнул, судорожно клацнув зубами, сказал:

– Я само море только в Галираде первый раз увидал. А пока плыли на «Чаграве», не следил даже, где там луна…